Том закашлялся и упал вперед. Никс с Бенни поймали его и осторожно опустили на землю. Бенни рывком открыл рубашку Тома. Увиденное вырвало ужасный крик у Бенни и еще один у Никс. Когда Том споткнулся во время побега из отеля, Бенни решил, что в него попал кусочек горящих обломков. Но это было не так… это было в тысячу раз хуже.
Тома подстрелили.
— Нам нужно остановить кровотечение! — крикнула Никс. У нее больше не было аптечки, так что она порылась в карманах жилета Тома и схватила рулоны бинтов, чтобы использовать их как компресс.
— Что случилось? — спросил Чонг.
— Бенни, — напряженно сказала Никс, работая, — это плохо. Я не моту остановить кровотечение.
— Дайте я помогу, — сказала Лайла и, достав аптечку из жилета Тома, вытащила несколько хлопковых квадратиков.
— ИМУРА!
Голос, рычащий из темноты, словно принадлежал монстру из самого ада. Повернувшись, они все увидели, как из дыма появилась высокая фигура, а позади нее мир сгорал в пламени.
Проповедник Джек.
Он держал в одной руке старый пистолет на шесть пуль, а в другой изогнутую кавалерийскую саблю. Его черный плащ был покрыт сажей и кровью, а лицо было бледным и безумным в свете звезд.
— Имура! — крикнул он. — Я убил тебя? Я убил сукиного сына, погубившего моих сыновей?
— Бенни, Никс… — просипел Том, хватая Бенни за рукав. — Бегите!
Бенни убрал руку Тома.
— Нет, — яростно ответил он. — Нужно его остановить.
— Вы не можете его остановить, — выдавил Том. — Он слишком быстрый… слишком сильный. Он всех нас убьет.
Сказав это, Том пытался подняться на ноги, но ужасная волна боли толкнула его обратно на колени. Никс попыталась помочь ему встать, но руки скользили в крови.
— Держи компрессы на месте, — предупредила Лайла.
Бенни поднялся на ноги и смотрел, как проповедник Джек ковыляет к нему. Он знал, что Том прав. Никто из них и в подметки не годился этому безумцу, каким бы старым он ни был. Проповедник Джек был солдатом и убийцей всю свою жизнь, и тяжелые годы после Первой ночи лишь закалили его. Бенни никак не мог его победить, но, может, сумел бы задержать старого наемника настолько, чтобы Лайла и Чонг смогли его ранить. Или убить его. Даже если это означало пожертвовать собой, чтобы сделать такое возможным. Бенни глянул на Тома, раненного и беспомощного. И на Никс. На Лайлу и Чонга. Он бы умер за любого из них. Может, ему придется умереть за них всех.
Бенни снова развернулся к проповеднику и поднял разбитый обрубок боккэна Никс. Он был единственным оставшимся у него оружием. Меч был сломан, но конец оставался острым. Возможно, этого хватит.
Или нет? Проповедник Джек остановился в десятке шагов и поднял пистолет.
«Черт, — подумал Бенни. — Вот тебе и последний героический поступок».
А потом он почувствовал, как что-то за ним движется, и к нему подошел Чонг, сжимая боккэн в руках. Он улыбнулся Бенни и сделал еще один шаг вперед, ставя себя между Бенни и пистолетом.
— Что ты делаешь? — прошептал Бенни, но Чонг его проигнорировал.
Проповедник Джек фыркнул.
— Прочь с дороги, крысеныш.
— Укуси меня, — сказал Чонг, и его голос лишь слегка дрогнул. — Хочешь добраться до Тома, сначала придется пристрелить меня.
Проповедник Джек осклабился, обнажив окровавленные зубы.
— Черт, парень… я застрелю вас всех.
— У тебя не хватит времени. Один из нас доберется до тебя, — сказал Бенни, точно не зная, правда ли это. У проповедника Джека был еще и меч.
Лайла подхватила копье и встала рядом с Чонгом. Она указала сломанным лезвием на проповедника.
— Ты мой, старик.
— Нет! — слабо крикнул Том. — Нет… все вы — бегите!
— Этого не случится, — уверенно сказал Чонг. — Я лучше умру, чем позволю ему победить.
— Дело не в победе, парень, — со смехом сказал проповедник Джек. — Дело в справедливости. Вы убили моих сыновей! Вы убили всю мою семью. Разве вы не понимаете всю тяжесть своего греха? Вы сделали то, что Первая ночь и три сотни миллионов мертвых не смогли сделать! Вы уничтожили Дом Маттиасов!
— Твои сыновья были отребьем, — сказал Бенни голосом, полным презрения. — Вся твоя семья — лишь отребье. Ты все, что было не так со старым миром, и ты хочешь отстроить тот мир и сделать его таким, как хочется тебе. Ты хочешь, чтобы в мире были боль, страдания и ужасы. Как можешь ты притворяться проповедником, человеком Бога, и делать то, что делаешь?
Проповедник Джек смотрел на него с горящей ненавистью.
— Не разговаривай так со мной, мальчик. Не смей.