Настоящая рана практически разочаровала. Три линии обожженной кожи, каждая не толще карандаша и не длиннее пары сантиметров. Кожа вокруг ожогов покраснела, но инфекции видно не было.
— Жить будешь, — объявила Никс, закончив промывку ожогов кусочком бинта.
— Даже не болит, — сказал он, но не был уверен, поверила ли она ему.
Его живот внезапно громко заурчал, словно голодный зом.
— Нам нужно найти немного еды.
Они вытащили боккэны из защитного плаща Бенни и аккуратно спустились с дерева. Процесс был медленным и болезненным, у обоих все затекло и болело. Опустившись на траву, оба замерли.
У подножия дерева что-то было. Кто-то поставил несколько камней размером с кулак плотным кругом, чтобы создать основу, на которой стоял огромный, вырезанный человеком деревянный поднос. Большие, чистые листья накрывали поднос, и из-под них поднимался прекрасный аромат. Никс подняла листья и ахнула. Бенни открыл рот. На деревянной тарелке была гора из жирных желтых холмов яичницы, толстой жареной картошки и горка свежей клубники.
— Что? — спросил Бенни, оглядываясь. — Кто?..
— Какая разница? — ответила Никс и схватила яйца с тарелки. — Боже… здесь хватит на десять человек.
— Мы же не спим, да?
Никс рассмеялась и засунула яйца ему в рот. Он прожевал. Они были холодными, но вкусными.
— Ты что-нибудь понимаешь? — спросил он, хватая пальцами еще немного яичницы.
Никс покачала головой, а потом пожала плечами.
— Возможно. Что-то, по крайней мере. Подумай.
После двух яичниц и трех картошек до него тоже дошло.
— Боже, какой же я тугодум.
— Ха, это новости, — сказала она с набитыми, словно у белки, щеками.
— Зеленый человек!
— Вопрос в том, — сказала Никс, проглатывая, — зачем ему это?
— Он друг Тома.
Она кивнула.
— Как думаешь, почему он не остался поздороваться?
— Без понятия. Если бы я знал, где он живет. Том сказал, что где-то здесь. Возможно, его дом хорошо спрятан. Парень, судя по всему, не очень общительный.
Некоторое время они ели, а потом Никс сказала:
— Боже… так много вопросов. Что происходит с Томом и Чонгом? Где Лайла? Кто вчера снял банки? Почему все эти зомы напали на нас? И что с тем фриком, проповедником Джеком?
Бенни улыбнулся:
— С каких пор ты думаешь, что я знаю, что тут, черт возьми, происходит?
— Всегда что-то бывает впервые.
— Возможно, — сказал он, — но сегодня не тот день. — Он быстро потер руками лицо. — Ладно… каков план?
— План? — ответила она. — А у тебя его нет?
— Э… почему ты думаешь, что парень «без ответов» все же парень «с планом»?
— Потому что у меня тоже нет плана, — сказала она.
— А. — Они огляделись, рассматривая лес, словно ответы появятся волшебным образом.
— Мы могли бы подождать, вдруг Зеленый человек вернется.
Бенни покачал головой:
— Не думаю. Он не стал ждать нас прошлой ночью, не остался, чтобы позавтракать с нами сегодня утром.
Никс вздохнула:
— Может, нам стоит вернуться и глянуть на поле и заправку? Издалека то есть. Посмотреть, что и как.
— Точно, — сказал он, и его лицо прояснилось. — Это очень похоже на план.
Они разделили последнюю яичницу и картошку и засунули клубнику в карманы. Они вытерли тарелку начисто листьями и оставили ее у подножия дерева. Бенни написал «Спасибо» большими буквами на земле.
Он повернулся и увидел, что она наблюдает за ним со слабой улыбкой и отстраненным взглядом.
— Что? — спросил Бенни.
Она моргнула, и ему показалось, что он увидел, как ставни закрылись за ее глазами.
— Ничего.
В городе Бенни бы просто промолчал, но во многих отношениях он чувствовал, что оставил ту версию себя позади того, кто боялся задавать такие вопросы. Так что он сказал:
— Нет… что-то было. То, как ты смотрела на меня. В чем дело?
Птицы пели в деревьях почти пять секунд, прежде чем она ответила:
— В городе… на крыше… я спросила, любишь ли ты меня. Ты тогда это серьезно?
Рот Бенни пересох.
— Да.
— С тех пор ты об этом не говорил.
На языке вертелся ответ в свою защиту, но вместо этого он сказал:
— Как и ты.
— Нет, — признала она слабым голосом. Она щурилась в утреннем свете. — Может… может, если бы уход из города был бы легче…