С тех пор, как меня похитил брат. Я все еще не понимал этого. В фактах не было смысла, хоть у нас были только они.
— Декс! — закричала Перри, стуча в дверь ванной.
Безумие в ее голосе удивило меня. Я моргнул пару раз, понимая, что смотрю на себя в зеркале, вода медленно стекала на мои ноги.
Я оторвал взгляд от отражения, чтобы ответить ей, но при этом отражение в зеркале изменилось. Хоть я видел лишь краем глаза, лицо в зеркале открыло глаза и рот в крике.
Я перестал дышать, тут же посмотрел на зеркало. Там был я, потрясенно смотрел на себя.
Я просил пульс стать нормальным, быстро открыл дверь, не желая видеть себя.
— Что такое? — спросил я, голос дрогнул.
Перри была одета, с прической и макияжем.
— Что ты там делал? — спросила она скорее с тревогой, чем раздражением.
— Принимал душ?
— Я стучала в дверь и звала тебя, не слышал? Ты был там сорок пять минут.
Я постарался скрыть шок, но я не мог быть там так долго. Боже, только не хватало еще прыжков во времени.
— Я уже готов, — сказал я, схватил полотенце и быстро повязал на поясе. Но я невольно посмотрел на зеркало снова.
Отражение смотрело на меня и безумно улыбалось.
Но я не улыбался.
Я повернулся к Перри. Она смотрела на меня с долей ужаса, но я не знал, почему. Она тоже это видела?
— Я переживала, — сказала она, и я понял, что все было в моей голове. Если бы она увидела, как отражение двигается отдельно от меня, она бы не просто переживала. Она была бы в панике.
Так я себя ощущал. И я должен был сказать ей, но не видел смысла давать еще причину для переживаний за меня.
— Не стоит, — сказал я, но это не переубедило ее. Я вышел в коридор, помня, что нужно избегать зеркала. — Когда твои родители тут будут?
— Они уже тут, — строго сказала она. Я сел на кровать и посмотрел на нее. Она была одета и готова, у нее был боевой макияж, и стояла она так, словно собиралась встретить родителей. Я был восхищен тому, что она уже не была испугана. Она сильно изменилась за этот год, особенно с родителями. Я не думал, что они были плохими, но они многое нам усложняли.
— Ладно, — я хотел бы, чтобы у меня была другая одежда, не в которой меня нашли вчера. — Я буду готов через секунду.
Я быстро натянул штаны и футболку, думая, что скажет Перри насчет забега в магазин днем. Обычно она такое любила, и это было бы неплохо сделать в Нью-Йорке. Я отдам ей деньги, как только смогу сменить хотя бы трусы.
Я быстро собрался, думал, что она будет впечатлена, но она подошла и прижала ладонь к моей груди. Я тут же накрыл ее ладонь своей рукой.
— Что ты там делал? — спросила она, не желая менять тему.
Я тут же вспомнил кричащее отражение. Я подавил страх и изобразил улыбку.
— Дрочил, конечно.
Она прищурилась, но ответ ее устроил. Это хорошо. Она будет отличной женой.
Я сжал ее руку, и мы пошли в коридор, собирались в лифт, чтобы спуститься к ее родителям в фойе. Но, нажав кнопку, она передумала и сказала:
— Пойдем по лестнице.
Двери лифта открылись, он манил пустотой.
— Уверена? Он уже здесь…
В ее глазах появился страх, зрачки стали точками, но она отогнала его, как волосы, убрав их за плечо.
— Ладно, — сдался я и пошел с ней к лестнице, спустился по ступенькам с эхом. В каком бы здании ты ни был, все лестницы казались холодными, двери давили, словно запирали в тюрьме. Я не знал, почему не подошел лифт, я хотел спросить у шестого этажа, но она кивнула туда.
— Ада говорит, на этом этаже демон. Лифт останавливается здесь.
Я вспомнил отражение не совсем себя, улыбающегося, словно я собирался съесть себя заживо, по коже тут же побежали мурашки.
В другой раз я бы отметил, что это стало бы отличной серией шоу, что стоило это исследовать и снять, но шоу больше не было, и я этого не хотел. Я хотел быть подальше от сверхъестественного. Мне не хотелось иметь с этим дело.
— Просто отлично, — сказал я.
Вскоре мы вышли из бетонной тюрьмы лестницы в фойе, что было бы красивым, если бы не кричащие элементы. Графин огуречной воды — мило, но разве кому-то нужна была хаус-музыка в колонках или розовые подушки с бахромой? Думаю, нет.
И на белых кожаных диванах с этими подушками сидели мистер и миссис Паломино. И они не выглядели радостно.
Но они и не хотели нас убить, это уже было прогрессом. Обычно они смотрели на меня так, словно я описывал убийство щенков, даже если я здоровался. Конечно, дело было в том, что, стоило мне открыть рот при них, и все, что я знал, вылетало изо рта, приводя чаще всего к беде.
— Перри, — сказала ее мама и встала на ноги. Она выглядела отлично — я надеялся, что настанет день, когда я это ей скажу — хоть она и выглядела измождено, ее голубые глаза напоминали взгляд Ады вчера.