Я посмотрел на нее, напоминая себе о терпении.
— Без обид, малыш, но ты не понимаешь. У тебя есть папа. Он был с тобой, хоть ведет себя порой как дон Корлеоне. У меня такого даже не было. Ничего не было. Если у меня есть шанс найти его, узнать что-то, я хочу его использовать.
Она кивнула и обвила руками мой пояс, прижимаясь ко мне.
— Я понимаю. И я не хотела показаться плохой. Я просто не хочу, чтобы твои надежды рухнули. Я не хочу тебе боли. Я убью каждого, кто причинит тебе боль, клянусь.
— Я знаю, детка, — я прижал ее ближе, поцеловал в макушку. — Это одна из многих безумных причин, по которым я люблю тебя.
Было сложно прервать связь и тепло наших губ — после последних дней казалось, что я снова в нее влюбился.
Она сладко улыбнулась мне и сказала:
— Я тебя поддержу, как бы там ни было. Если хочешь найти его, идем, — ее глаза опасно заблестели. — И не забывай, что я знаю приемы ниндзя.
Я взял ее за руку, и мы пошли по улице к ближайшей станции метро.
— Эй, — сказал я, — а как прошло с мамой? Я видел, что вы обнимались, но не знал, из-за чего.
— Ты не слышал мои мысли? — невинно спросила она.
Я покачал головой.
Она радостно улыбнулась. Уголки ее улыбки опустились. После паузы она сказала:
— Я рассказала маме правду. Почему она все видела. И как я нашла ее таблетки.
— Она разозлилась?
— Да. Но больше была обижена, — она посмотрела на меня. — Но она поняла. Она сказала, что рада, что я это сделала. Что она увидела то, чего не хватало. Хоть увидела она жуткое. Не знаю, может ли она видеть все, что и мы. Но большую часть она видела. Она знает, что было в доме. Но к ней не приходили призраки.
— Это хорошо.
— Ага, — сказала она, размахивая нашими руками на ходу. — Это хорошо. Надеюсь, хуже не станет. Я не хочу нашу… проблему кому-либо. Мама была ужасной последние годы, но она все равно моя мама.
Я кивнул. О, я это знал. Как бы плохо к тебе ни относились, как бы ты их ни боялся, но это были родители. Ты все равно любил их. И страдал. Это было обидно.
— И, — продолжила она, стараясь звучать бодро. Я знал, что она была близка к слезам. Я не был против, ей нужно было многое выпустить. Нам обоим. Она кашлянула. — Мне жаль, что я подменила таблетки, но я не сожалею. В этом есть смысл? — я сказал ей, что да, и она сказала. — И с тобой. Это заставило тебя пойти в нужную сторону. Заставило нас.
— Это свело нас вместе, — сказал я ей.
— И сделает так со мной и мамой. Она уже по-другому ко мне относится, заметил? Думаю… она станет мне мамой. Мамой, которая любит меня. Она любила и раньше, но другое дело — когда ты это чувствуешь.
Я понимал. И я знал это в краткий миг сна с мамой. Но этого хватило.
Мы шли, как любая пара, по Нью-Йорку, брали хот-доги, жаловались на жару и запах, разглядывая все вокруг. Сиэтл был теперь моим домом — нашим домом — и я был рад увидеть этот город и попрощаться. Я не знал, хотел ли вернуться. Воспоминания об этом месте только ухудшились. Тут моя жизнь пошла под откос… и новая жизнь тоже.
Но мы выберемся из этого, как феникс из пепла. Или как Феникс из «Людей Икс». Она была горячей и опасной.
Мы прошли недалеко. Мы остановились в кофейне для заряда эспрессо — было сложно не уснуть, после близости к смерти хотелось, чтобы сердца бились — и Перри села у одного из планшетов на столе.
За пять минут поисков в интернете, пока я был в туалете, она нашла моего отца.
Когда я вернулся за столик, она ерзала на стуле, как щенок, словно собиралась вести меня к мальчику, застрявшему в колодце.
— Что такое, Лесси? — спросил я.
— Я нашла его, — радостно сказала она.
— Я не знаю, какое выражение было на моем лице. Наверное, страх.
— Тимми О’Тула?
— Нет, — сказала она и протянула салфетку с надписью. — Твоего отца. Он в Куинс.
Я потянул за кольцо в брови.
— Интересно. Ты уверена?
— Декс, — она возмущенно фыркнула и встала на ноги. — Ты хотел его найти. Мы его найдем. Я нашла. Он в Куинс. Я нашла его в газете, он выиграл в регате. А потом отследила его по телефонной книге. Он похож на тебя, Декс. Это будто ты старше. Хочешь посмотреть?
Вряд ли ей было виднее, похож он на моего отца или нет, но я не успел ничего сказать, она показала статью на планшете.
Там была фотография Кертиса О’Ши. Моего отца. Он даже не сменил имя.
Я нахмурился, пытаясь ощутить что-то к мелкому лицу на экране. Вряд ли я ощущал что-то, но сходство между нами было. Я был подростком, когда он ушел, но ему было за сорок. Теперь ему был за шестьдесят, и старел он красиво.
У него были темные волосы с проседью, но все еще густые, он зачесал их набок. Его лицо было морщинистым, но глаза — темными и пронзительными, его брови впечатляли. Он напоминал Джека Николсона.
Это был мой папа.
Я потер губы и отвел взгляд. Может, это было плохой идеей.
— Эй, — Перри сжала мою руку. — Забудем об этом. Ты знаешь, что он жив. Что он там. И если захочешь однажды поздороваться, ты сможешь. Но ты ничего не должен ему, мне или себе.
Я кивнул и вздохнул. Я знал это.
— Сделаем это.
Она разглядывала меня мгновение, наверное, пытаясь понять, был я Дексом Фореем или кем-то еще. Я не винил ее.
— Сделаем это, — повторил я, сжимая ее плечо. — Встретим моего папу.
Она улыбнулась мне, поддерживая, и кивнула. Мы ушли, не говоря, воздух вокруг нас был тяжелым, мы поехали на метро, которое я все еще знал. Чем ближе мы были к Куинс, тем сильнее она ерзала. Это было так мило. Я взял бы ее в ближайшем туалете, если бы мы не шли искать отца.
Вскоре мы пошли по улице, которую она нашла. Район был милым. Не вычурным, но хорошим, домики явно стоили дорого.
Был рабочий день, и я сомневался, что мы застанем его дома, и я не знал, есть ли у него работа. В статье говорилось мало, у него была лодка, он был моряком. Я хотел найти его, увидеть, извиниться, хоть и не был виноват, но я не хотел искать его офис. Я попробовал, но на определенном моменте остановился. Я был готов на все ради нескольких людей, но не своего отца.
— Вот, — сказала Перри, мы остановились перед домом. Он напоминал тот, в котором я вырос, но во многом был другим. Потолки были ниже, и дом казался сгорбленным, хоть был в два этажа, и там был просторный двор. Спереди росли цветы в оранжевых горшках. Я не знал, ухаживал ли за растениями отец — помнится, он умел это делать — или он снова женился.
У него ведь могла быть новая семья, новый сын, новая жизнь.
— Может, это было ошибкой, — сказал я Перри, дверь открылась, и вышла женщина. Ее седые волосы были стянуты в пучок, она была в пончо, джинсах и резиновых тапках.
— Вы — Чарльз? — спросила она с акцентом Кэтрин Хепберн, гнусаво, вскинув голову.
— Ох, нет, — я посмотрел на Перри, словно она сказала бы мне, что я — не Чарльз. — Мы искали Кертиса О’Ши, — сказал я. Произносить его имя вслух было сложно.
Насколько я знал, отец не появится от этого, как Битлджус. Хотя, зная мою семью, я бы не удивился.
— О, — она вскинула бровь и окинула нас взглядом. Она сама была наряжена не лучше. — И кто же вы? Мы ждали Чарльза. Он — наша новая няня. Сиделка, как говорит Кертис.
Сиделка? Я не знал, что с ним.
Пока я думал об этом, Перри сказала за меня:
— Нас… интересует его лодка.
Я не это сказал бы, но ладно. Мы все равно пришли без плана.
Она кивнула, ее глаза загорелись.
— Хорошо. Это чудесно. Подождите, я позову его.
Она ушла в дом, и я повернулся к Перри.
— Лодка?
Она оскалилась.
— Мы не могли сразу сказать, что ты — его потерянный сын, — она огляделась. — Тут хороший район, у них есть деньги. Люди сперва думают о худшем, а потом о лучшем.
Она была права, вскоре мужчина появился у порога в инвалидной коляске, его скрывала тень. Женщина появилась рядом с ним.
— Подойдите. Съезд на другой стороне дома, но если это недолго…
Я поднял руку.