Я хотела кричать, но звуки затерялись в давлении его пальцев. Все темнело и расплывалось перед глазами, я пыталась вяло понять, что делать, как выжить.
Было лишь одно.
Ранить его. Или я умру от его руки.
Он улыбался мне с темными глазами, полными ненависти, а я собралась с силами и ударила головой по его носу.
Этого хватило, чтобы удивить его, и я ударила его кулаком по голове. Он вскрикнул, и мое колено врезалось в его яйца.
Это было последней каплей. Он отпустил меня с воплем, и я смогла выбраться из-под него. Я тут же вскочила на ноги и побежала к столу, схватила самый тяжелый предмет там — лампу.
— Блин, Перри, — он пытался встать на колени, жмурясь и кашляя. Я сама с трудом дышала, шея болела, так что я не сочувствовала ему. — Если не нравится грубо, так и сказала бы.
Я крепче сжала лампу, выставив ее, как оружие, тяжело дыша, пытаясь вернуть воздух в легкие.
Он встал на ноги, не глядя на меня, прошел в ванную и закрылся, оставив меня одну в комнате понимать, что произошло.
Теперь он казался собой, но нет. Я знала Декса сердцем и душой, и не он был во мне. Не его язык, не его прикосновения. Я не видела его красивую душу в его глазах. Я ничего не ощущала, лишь бесконечную тьму, врата в мир, который я надеялась не увидеть.
Это не было в моей голове. Это было на самом деле.
Я убрала лампу и схватила ключ от комнаты со стола. Я выждала секунду у двери ванной, услышала, как смывает унитаз. Я хотела уйти раньше, чем он выйдет.
Я быстро покинула комнату и побежала к Максимусу. Я била в дверь, и, когда Максимус ответил, у него чуть не выпали глаза.
— Боже, Перри, что с тобой произошло? — спросил он, я прошла в его комнату, слезы жалили глаза. Я пыталась держаться, но, когда дверь закрылась, заплакала. Максимус тут же обнял меня, держал минуту, а потом отошел и с ужасом осмотрел. — Что случилось? — повторил он. — Где Декс? Он в порядке?
Мои губы скривились.
— Не знаю. Я сильно ударила его коленом между ног.
Он вскинул бровь.
— Это Декс тебя так?
— Да. Но это был не он. Я знаю, — я всхлипнула и прошла к зеркалу. Я охнула от отражения. Горло уже багровело со следами пальцев, шея кровоточила от нескольких ран, кровь размазалась по плечам и ключицам. Декс так не сделал бы.
Я посмотрела на Максимуса в зеркале.
— Ясно, — сказал он. — Где он теперь?
— В ванной. Вроде пришел в себя, но не посмотрел на меня. Не знаю, что он думает. Надеюсь, он не знает, иначе возненавидит себя.
— Как это началось? — спросил он.
Я посмотрела на него.
— Когда мужчина и женщина любят друг друга…
— Не смешно, — сказал он. — Я серьезно.
— И я, — я повернулась к нему. — Я не знаю, что случилось, Мы вошли в комнату, и он стал грубее обычного. Говорил грязно. Был как зверь. Сильнее обычного, — я глубоко вдохнула. Я не могла прогнать страх. Я боялась, что он навредит мне, убьет меня.
Максимус был со странным видом, словно размышлял.
— Перри, — осторожно сказал он, — это прозвучит странно, но ты помнишь, как у нас… у тебя и меня… был…
— Секс?
Он кивнул.
— Да. Это. Было странно, помнишь?
— Отчасти, — я не хотела вспоминать.
— Что ты помнишь?
— Ты хочешь детали нашего секса?
— Обещаю, я никому не расскажу, — он поднял руки. — Ты тоже вела себя жестоко. Как сама не своя. Помнишь это? Если да, то что было в твоей голове тогда?
Я не помнила. Я убрала этот эпизод подальше. Но, если подумать, я вспоминала невероятную силу в себе, словно я вдруг стала кровожадной. Словно ненавидела Максимуса и хотела ранить его. И мне нравилась ненависть, желание уничтожить и причинить боль. Это была я и не я, и если бы Максимус не остановил меня, не знаю, что произошло бы.
— Это с ним, — тихо сказала я. — Что-то в нем, занимает его место.
Максимус мрачно кивнул.
— Я так думаю. Но Декс еще там, как и ты была там. Мы будем осторожнее, — ему не нужно было объяснять. Декс не ранил бы меня. Если я вернусь к настоящему Дексу, он будет страдать. За то, что ранил меня.
Но если это не был Декс, то кто?
— Не знаю, — сказал Максимус, и я поняла, что он уловил мои мысли. — Но это плохо.
— Одержимость бывает хорошей? — сказала я и вздохнула. — Это Майкл?
Он поджал губы.
— Вряд ли. Насколько я знаю, живой человек не может захватить другого живого. Даже Якобы так не могли, а у нас было много сил.
Я не хотела менять тему, но не сдержалась и спросила:
— Каково это?
Он вскинул бровь.
— Быть Якобом?
Я кивнула.
— Не могу сказать. Не с чем сравнить. Мы ходили по кругу, жили по-новому с новыми воспоминаниями, так что груз бессмертия не давил, но всегда что-то помнишь.