Даже любовь и страсть к Айру. Даже нежность и желание защитить Ульму. Каждый раз, когда Лана касалась черного меча, она отдавала ему часть себя, а оковы Долга становились сильнее. Такой теперь будет ее жизнь. Лана вспомнила глаза Фины там, в красном мире запертых монстров. Пустой и безжизненный взгляд вечного стража. Финниала прошла по пути долга и служения до конца.
Грустно улыбнувшись этим мыслям, Лана неловко, словно марионетка, которую потянули за нить, поднялась из кресла и вышла с балкона в выделенную им с Айром комнату. Обстановка оказалась весьма скромной: там ничего не было, кроме кровати и небольшого шкафа с набором “мнимых”, но весьма красивых платьев.
Одно из которых сейчас было надето на сереброволосой: синее, словно водный поток, оно струилось по телу, выделяя и подчеркивая все нужные округлости. Приподняв подол, девушка закружилась, разглядывая свои изящные стопы, обутые в красивые легкие туфли. Теперь она выглядела совсем как те высокородные дамы, за которыми прежде наблюдала издалека. Налюбовавшись собой, серебровласка отправилась разыскивать рыжую хитрюшку, надеясь, что та уже закончила с делами. У Ланы к ней было множество вопросов.
***
Ульму она обнаружила у кровати Зуба, которого расположили в комнате на первом ярусе башни. Ведьма как раз заканчивала перевязывать его раны. Крепкий старик, закинув толстые, как ветви старого дуба, руки за голову, приветственно кивнул вошедшей, после чего опять перевел взгляд на ведьму, которая покрывала зеленой пахучей мазью длинный порез у него на груди.
— Ведущая мать, доколе мне тут, как хряку, валяться? — по-свойски, но вежливо пробасил подземный воитель.
— Лучше бы с неделю. Раны неглубокие, но многочисленные. Риска заражения нет, но крови ты потерял достаточно. Вам в вашем возрасте лучше не рисковать, — ответила ему целительница и, наложив повязку, с радостью и толикой гордости взглянула на дело рук своих. Лечить ей всегда нравилось куда больше, чем сражаться, почти так же сильно, как готовить и колдовать.
— Да какие раны, о мудрая? Я, когда брился, сильнее себя резал, чем эти недомерки. Полно вам беспокоиться! К тому же вон подруга ждет, все глаза, бедняжка, выплакала, когда вы померли, — Зуб кивнул за спину ведьме, та изящно поднялась и начала мыть руки в подготовленном тазике с водой. Ульма все еще терялась рядом с мужчинами, кроме случаев, когда она занималась врачеванием или готовкой.
— Нам нужно серьезно поговорить, — подойдя к подруге поближе, тихо произнесла Лана. — А еще я не против немного выпить и принять вместе горячую ванну, — совсем уже шепотом добавила она, обняв рукой харгранку за плечи и склонившись к самому ее уху.
Ведьма покачала головой, вздохнула, но не отстранилась, наигранно строго прошипев в ответ:
— Лана, до чего же ты наглая! Словно кошка, прущая к миске сметаны. Пойдем пока на кухню, напою тебя чаем, чтобы создать те купальни, потребуется минимум час. А пока расскажу то, что могу.
Когда они покинули его комнату, Зуб удивленно покачал головой. Повидавший жизнь старец никак не мог взять в толк, какие чувства объединяют этих трех странников. Ему было ясно одно: сереброволосая была сердцем и душой этого отряда. Даже он сам начинал верить в чудеса рядом с ней, словно сопливый мальчишка.
Глава 21. Контракт
Глава 21. Контракт
Обосновавшись на уютной ведьминской кухне и взяв предложенную чашку чая, Лана с наслаждением вдохнула терпкий аромат напитка и сделала небольшой глоток. Чувство вины за то, что она наслаждается вкусом вместо того, чтобы сражаться, сдавило сердце. Загнав его поглубже, сереброволосая сделала еще один большой глоток и посмотрела в изумрудные глаза расположившейся напротив харгранки.
— Кто такой Нездешний? — поинтересовалась Лана, что заметно испугало и смутило Зеленоглазку. Сложив руки на столе, она ответила вопросом на вопрос:
— А что тебе о нем уже известно? Ну, кроме того, что болтают культисты о Разрушителе Мира.