Глава 22. Штурм Лангарда
Глава 22. Штурм Лангарда
Отряд из сорока человек и одного недоангела двигался по выжженной, холодной, красной равнине в сторону стен проклятого города. Вся эта местность и любые возможные укрытия были разведаны Логгартом за те двадцать дней, что они провели в подземельях. Небольшой человеческий отряд, который сложно было назвать армией, очень спешил.
Вызванная Ульмой в начале пути магическая буря ещё гремела впереди — она стоила колдунье большей части сил, контролировать так много потоков энергии одновременно было очень сложно даже для её незаурядного сознания. Ревущий шквал энергий, вызванных ведьмой в ходе ритуала, пока прикрывал наступающих от орд свежевателей, сейчас запертых в пределах городских стен.
Смертоносные аномалии, встречающиеся им на пути, они либо обходили по проверенным Трёхруким путям, либо Лана их гасила с помощью клинка, который она больше не выпускала из рук ни на секунду. Она больше не боялась и не сомневалась. Сейчас сереброволосая, бегущая впереди отряда, ощущала себя наконечником стрелы, выпущенной в горло Астера.
Силы магической бури хватило ровно настолько, сколько было нужно отряду, чтобы достигнуть городских врат. Древние, выкованные из чёрной стали, а сейчас расколотые на части многометровые створки висели на так и не поддавшихся ржавчине петлях. Призрачная энергия, вырвавшаяся из сердца города более пятидесяти лет назад, смогла разорвать их на части, создав многочисленные прорехи и выбоины, но не сорвать окончательно. И сейчас в эти выбоины лезли вопящие твари. Наступал самый опасный момент начала штурма.
На стены высыпали десятки стрелков-свежевателей, а им навстречу, взмахнув фиолетовыми крыльями, метнулась девушка, которую обгоняли воющие разорванным воздухом зелёные молнии охотников. Ланградцы били без промаха, прикрывая закованных в чёрную броню воинов, что во главе с Айром врубились в толпу свежевателей у створок. Натиск десятка алых был страшен, чёрная кровь потекла рекой под рёв подземных воителей, вышедших на мрачную жатву.
Ещё в полёте Лана отразила четыре выстрела, направленные ей в грудь и крылья, с помощью точных, экономных взмахов чёрного лезвия. Достигнув края стены, первым же молниеносным выпадом серебровласка пронзила грудь одного из стрелков, а потом напоследок ветром, поднятым взмахом крыльев, отправила ещё четверых в далёкий полёт вниз, прежде чем крылья потухли. Силы колдуньи, что сереброволосая жадно черпала, были близки к истощению. Отставив в сторону свою чудовищную ипостась, она решила положиться на проклятый меч.
Задача серебровласки заключалась в том, чтобы отвлечь стрелков от мясорубки внизу, пока Айр и его воины пробивали путь внутрь городских стен. Она собиралась выполнить её идеально. Бросившись вперёд, Лана вспорола свежевателю брюшину, выпустив кишки, и, отразив выстрел ещё одного врага почти в упор, следующим взмахом снесла ему голову. Бросив взгляд по сторонам, она заметила в тени надвратной башни неподалёку Скитальца, раздувающего грудь в яростном вое.
Уклонившись от удара копья, она механически срубила его древко и пронзила сердце владельца, а потом, низко пригнувшись, ринулась к их вожаку. Позади девушки в нескольких пытавшихся угнаться бойцов вонзились зелёные стрелы. С земли воительницу старательно прикрывали Сова и Рыся.
Время привычно замедлилось, а предельная концентрация на сражении усиливалась благодаря ледяному спокойствию. В последнее мгновение, перед тем как рубануть фиолетовым лезвием по глазам воющей твари, она увидела в них обречённость и страх. Лишние и совершенно бесполезные чувства, несвойственные низшим порождениям Астера. Но вполне свойственные ему самому. Архидемон боялся холода бездны, что нёс её бесстрастный клинок. Разрубив скитальца на две ровные части, Лана прыгнула назад, словно в танце уклонившись от взмахов оружия охранявших его четверых бойцов.
Мгновение спустя кровавыми брызгами у одного из них разнесло голову зелёным росчерком выстрела; крутанувшись на месте, Лана успела отбить два выпада коротких копий и в прыжке снесла нападавшим головы. Холодные оковы долга в душе нарастали, с каждой убитой тварью она двигалась всё точнее. Больше как часовой механизм, чем как человек. В этом не было красоты пластичных движений, только предельно холодный расчёт всего, вплоть до дыхания. Воительница в боевом трансе выглядела ещё менее человечной, чем вопящие твари, которых рубила в капусту.