Избавиться от его общества Лифект смог лишь после того, как дал слово завтра же навестить единственного графа из восточных земель в его загородной резиденции на краю Улонских Озер. Это обещание барон дал, крепко сжав зубы, исходя лишь из своего чувства долга, ведь тащиться туда по пыльной дороге придется несколько часов.
Наконец, оставшись в полном одиночестве, главный человек вечера направился к окраинам замкового сада, чтобы привести мысли в порядок. С холма, на котором возвышался королевский замок, открывался потрясающий вид на столицу, что перемигивалась в опускающейся тьме сотнями огоньков. До возвышенной твердыни не доносилась вонь кварталов простолюдинов, где даже отсутствовала канализация, как и сводящий с ума запах тухлой рыбы, которым была пропитана портовая часть города. Нет, здесь, в этом саду, разумеется, пахло розами.
Посмотрев на зажатый в руке бокал, Гофард с омерзением вылил вино в ближайший куст и перевел взгляд направо, откуда к нему по вымощенному мраморной плиткой тротуару приближалась мужская фигура. Весь этот вечер черноволосый барон чувствовал на себе чей-то хищный взгляд, напоминающий о недавнем времени, полном сражений и крови. Благодаря Воле Охотника, барон уже знал, кто его преследует и зачем, посему решил спровоцировать этого человека, чтобы узнать его цели.
— Триумфальный полководец, принесший одну из немногих военных побед короне за последние годы, скрывается в глухом углу сада, среди острых шипов и прелой листвы. Как поэтично, — с правой стороны донесся до его слуха слегка надтреснутый голос, и говоривший вышел на свет уличного фонаря.
Худощавый, жилистый и очень хищный мужчина с невыразительными, блекло-серыми глазами и русыми волосами. Его сухую улыбку портил шрам, наискосок уродовавший губы. Подарок от герцога Восточного, вступившегося за честь дамы, которую оскорбил этот человек. Это привело к поединку, который закончился, как и всегда, за последние три года. Лейнард попросту смел оппонента, оставив в качестве напоминания шрам.
— С кем имею честь? — скучно, как дань вежливости, поинтересовался барон, рассматривая опустевший бокал, зажатый в руке.
— Рихард Синред. Барон. Вот решил познакомиться с героем войны, — с неприятной ухмылкой представился собеседник.
— Лифект Гофард. Барон, как и вы. Кроме того, я, кажется, вас вспоминаю. Вы преподавали фехтование в академии три года назад. И надо сказать, эти уроки мне весьма пригодились недавно, благодарю, — Лифект прижал руку к груди, звякнув хрусталем о тяжелую серебряную бляху плаща. Он стоял к собеседнику боком, левая часть его тела была скрыта в тени.
— Гооофард. Вы сын того человека, что оскорблял Бога-Воина своим обжорством, трусостью и распутством? Примите мои соболезнования, я слышал, что недавно он умер. Или скорее… Примите мои поздравления? — негромко и провоцирующе произнес мрачный человек, подходя ближе.
— Вы даже не стараетесь, Рихард. Неужели за меня вам так мало заплатили? — полностью повернувшись в сторону собеседника, с усмешкой спросил Лифект, положив руку на длинный эсток у бедра.
Точно таким же был вооружен и его визави. Отличное, легкое и смертоносное оружие, требующее от бойца не чудовищной силы, а скорости, хитрости и умения планировать действия. В последние годы этот клинок стал весьма популярен у столичных бретеров. Именно благодаря этому парню.
Синред был профессиональным дуэлянтом. Лучшим в Тарсфоле, а значит, и во всем королевстве. Умело лавируя между интересами аристократии, он решал щекотливые вопросы между Домами и разбирался с ненужными роду наследниками. Лифект много узнал о этом человеке, опасаясь, что отец однажды его пошлет, если решит сделать Рейна своим наследником. И сейчас они встретились, но по совершенно иной причине.
Быстрый взгляд тусклых глаз задержался на левой руке черноволосого барона. Рихард нахмурился, задумался на секунду, а затем, прижав кулак к груди, заявил:
— Приношу свои искренние изчисления, сэр Гофард, за свои слова о вашем отце. Надеюсь на прощение и разрешение возникших между нами разногласий. Насчет платы — поверьте, она была вполне достойной, даже жаль, что ее придется вернуть. Но я не собираюсь пачкать свою честь дуэлью с калекой.