После длинного десятиметрового прохода они оказались в небольшом тупике, со всех сторон окружённом высокими блоками камня. Лана, осмотревшись, убедилась, что других проходов сюда нет, уселась у стены и вытянула уставшие за дневной переход ноги. Высоко над головой завывал северный ветер, отдаваясь вопящим эхом во всём лабиринте, но прогретый за день летним солнцем базальт ещё хранил тепло.
Когда к ней подошёл Айр и сел рядом, они некоторое время молчали. За прошедшие два дня не было случая даже поговорить. Девушка и представить не могла, как бы она осилила всю эту дорогу в одиночку, а ведь когда-то она ее прошла измученная и раненная, после того как сбежала из крепости Красной Лиры вместе с Сэрой. Но как не пыталась Лана вспомнить подробности этого, события оставались отрывочными и фрагментированными.
Она помнила как резала охрану и ломала клети в поисках выживших, помнила как бежала с поседевшей девушкой на руках по острым камням. Но каким образом она сама оказалась в разрушенной цитадели? Зачем туда пришла? На месте этих воспоминаний была лишь безликая тьма и ощущение Зова. Могучего, нечеловечески властного, древнего и безнадежно пустого.
Рыцарь, что девушка в задумчивости замерла, протянул руку и притянул её к себе, сердце пропустило один удар, а потом она наконец-то смогла немного расслабиться.
— Мое решение было правильным, и я ни о чём не жалею. Тебе нужен кто-то, способный подавлять твои эмоциональные порывы, раз ты сама не способна на это. А мне не привыкать, такое я совершаю регулярно, сам с собой, — начал он разговор, как будто и не было двухдневного перехода.
Лана украдкой улыбнулась, не поднимая лица. Все эти дни Айр обдумывал тот эпизод, это очень было на него похоже. Он всегда беспокоился по мелочам, хотя и ходил со скучным видом, так что их ссору, он переживал не легче чем она сама.
— Забудь, ты был прав, а я не права. Я слишком слилась с ними чувствами за время преследования, а потому смерть каждой твари отдавалась во мне вспышкой страха и скорби. Сейчас это уже не важно, я ничуть не злюсь, — с мягкой, примирительной улыбкой ответила девушка.
— А я уже думал, что ты мне устроишь взбучку, как только подвернётся спокойная минутка, или как минимум вызовешь на дуэль, — ухмыльнулся рыцарь. — Раньше, когда Ланнард учил меня управлять аурой, хрен бы он принял чью-то правоту, кроме собственной. Надо сказать, приняв женскую сущность, ты сильно переменилась.
— Так работает Воля, тебе ли не знать? Любые сомнения в себе и своей правоте ослабляют её. Это и сила, и слабость шевалье. Но я теперь больше не рыцарь, точнее не только рыцарь. Так что стараюсь понять принципы мягкой силы, о которой мне рассказывала Ульма, чтобы овладеть своим Ид. — Лана замолчала, сосредоточившись на чувствах друга. Уже больше трёх лет они были знакомы, но девушка поняла, что практически ничего не знала о нём.
— Айр, я давно хотела спросить, твоя Воля — алого цвета. Это свойственно воителям, стремящихся к прямому бою. Импульсивным и эмоциональным. Любящих риск и не терпящих компромиссов с собой. Таким как мой отец, или Филиш Брасс. — девушка задумчиво замолчала, поглаживая пальцами свои волосы. Даже убранные под капюшон, они были уже почти черными от едкой каменной пыли.
Из размышлений её вырвали слова воина:
— Ну так в чём вопрос? Ты так его и не задала.
— Ты ведёшь себя совершенно иначе. Всё это время, что я тебя знаю, — Лана прервалась, подняв лицо и взглянув в ярко-зелёные глаза, после чего ехидно добавила, — Ну, пожалуй, кроме тех моментов, когда мы трахаемся. Тут ты себя не сдерживаешь ни капли, — улыбнувшись, она с удовольствием следила за смущением парня.
— Знаешь, пока ты молью летала по всему Тарсфолу эти три года, я не сидел на месте.
— Почему молью? — недоумённо спросила Лана.
— Потому что, судя по твоим рассказам, большую часть времени ты пряталась по шкафам от ухажеров леди Валейс. — с усмешкой пояснил сотник, — После того как меня посвятили в рыцари, мне довелось встретиться с одним важным человеком… — Айр задумчиво покрутил в пальцах незажженную трубку, обдумывая следующие слова. Лана чувствовала в нём неуверенность и опасения. Положив ладонь на руку возлюбленного, она крепко её сжала.