Комиссарова не мучили кошмары, он не уходил в запои, а продолжал выполнять свою работу – не он придумал правила игры, и не ему их менять. Тем более, что откровенного криминала в делах не было, до недавнего момента.
Воцарившаяся в городе эпидемия набирала обороты, загоняя людей в дома, а точнее, в капсулы – те оказались весьма эффективны в борьбе с болячкой. То, что Парамонов-старший заболел, никого не удивило – болели все, а о летальных случаях ходили только слухи.
Удивительным было другое, объявился Геннадий – золотой ребёнок семьи Парамоновых. С первых же дней болезни отца он начал наведываться к нему с несвойственной ему регулярностью – раньше они неделями, а то и месяцами могли не пересекаться, находясь в одном доме.
Спустя три дня выяснилось, почему в парне резко проснулись чувства к отцу – Парамонов скончался, но успел заверить все документы, сделав сына единственным владельцем всего имущества.
На первый взгляд, ничего удивительного, любящий отец оставил всё единственному сыну, вот только Павел знал, что ещё неделю назад завещание Парамонова было совершенно иным. Несмотря на чувства, бывший босс не был идиотом и прекрасно знал о неспособности сына вести серьезные дела, в связи с чем оставлял контрольный пакет своему заму, не забыв прописать железобетонные пункты, по которым его «золотой» сынок не будет ни в чём нуждаться.
Теперь же происходило то, чего Парамонов боялся – весь его бизнес трещал по швам под руководством сына. Воровали все, понимая, что со дня на день ничего не останется. А Геннадий тем временем разбрасывался деньгами, как грязью.
Дом Парамоновых уже давно стал закрытым для Павла и прочих… нежелательных лиц. Но он, естественно, всё равно приглядывал за сынком и был в курсе, что к тому ежедневно наведываются новые и новые люди, причём не всегда по своей воле. Наркоманы, бомжи, проститутки – Геннадий не брезговал никем. За последнюю неделю в дом вошло около полусотни человек, но никто из них не вышел.
Относительно того, что происходит с несчастными, иллюзией у Павла не было – недавно ему пришлось… прибираться в комнате парня. Его садистские забавы превратились в настоящие зверства.
До сегодняшнего дня Геннадий справлялся с помощью своих прихвостней, много ли нужно ума, чтобы заманить обдолбанного нарика? Собутыльника-бомжа тоже вряд ли кто хватится, особенно, если разом забрать всю компанию. Проблемы могут возникнуть разве что с проститутками, но вопрос легко решался коротким разговором с их сутенёром с выплатой отступных. Однако даже такой контингент вполне способен думать.
После массовых пропаж по городу поползли слухи, и весь сброд забился в самые глубокие щели, не спеша показываться на глаза. Вчера, так и не найдя очередных гостей для хозяина, та самая парочка прихвостней вернулась в дом ни с чем, а сегодня Геннадий попросил зайти в гости его, Комиссарова.
Подъезжая к дому, Павел всё ещё сомневался, правильно ли поступает. Несмотря на завещание отца, Геннадий ничего не сможет ему сделать, пока остальные разворовывали, он, выбрав наиболее перспективные сферы, пытался их сохранить и перевести на себя, причём весьма успешно.
Да, в последнее время ходили самые разные слухи, но бояться поехавшего крышей парня… у Павла за плечами служба по контракту в горячих точках, уж сопляка приструнить он точно сможет. А вот увидеть всё своими глазами безусловно стоит. Кто его знает, может, после этого визита он даже сделает один звоночек, чтобы изолировать от общества одного психа.
Заезжая на парковку возле дома, Павел уже не был так уверен в себе, как пару минут назад. С виду, двор не изменился, только бросалось в глаза отсутствие ухода – территория поместья была весьма обширной, а персонал после смерти старшего Парамонова разбежался… те, кто успел.
Взгляд Комиссарова невольно зацепился за окно спальни Геннадия и по спине у него побежали мурашки. Схожее чувство Павел испытывал разве что когда наткнулся на Весёлый Дом одной из группировок…
- Входи, открыто, – голос Геннадия прозвучал, когда Павел уже собрался уходить.
Дверь, и правда, оказалась открытой. Сделав шаг, Комиссаров словно погрузился во тьму. Он знал, что Парамонов-старший не отличался любовью к обилию света, но его сын постарался избавиться от большинства его источников – весь первый этаж был погружён в полумрак.
Дешевая попытка запугать,- вопреки собственным мыслям, идти в глубину комнаты не хотелось.