— Пока дети купаются, может, сыграешь? — предложил вдруг ир Сортай, закончив с костром, но пока не разжигая его (так лучше видны были студенты).
Не видя причин отказывать, проректор для проформы спросил разрешения у Теслы и взял гитару. Подстроил, а потом заиграл первую пришедшую в голову мелодию. Декан хмыкнул. Узнав мотив «Ночь тиха», девушка приоткрыла рот от удивления.
— Сам я её петь не буду, — негромко, с намёком заметил магистр, дублируя вступление.
— Я тоже, — открестилась аспирантка с ужасом в голосе. Исполнять студенческое творчество своей группы про преподавателей при этих преподавателях, более того под аккомпанемент одного из них, отдавало мазохизмом высшей пробы.
— Поверь мне, я уже её слышал. Раз пять.
— И даже выучили, — понятливо кивнула девушка.
— А почему нет? Тем более, слова ведь можно и поменять. — И прежде, чем Тесла оправилась от удивления, запел:
— Ночь тиха, студенты спят,
Потому магистры бдят.
Трое главных шутников,
Что лишь свистни и готов
Неприятности найти,
Глаз сомкнёшь, уже в пути [1].
Дирк, услышав знакомую мелодию, замер в пяти метрах от будущего костра.
— Кладбище тихо, послушно…
Нежить любит простодушных
В темноте она встаёт
Тех, кто бродит там… сожрёт!
Тут магистры вылезают.
Идиотов трёх спасают.
Леон негромко выругался, а ир Вильос, сделав вид, что их не заметил, заиграл второй куплет, слегка увеличенный в угоду пересочинявшему:
— Ночь тиха, студентов нет,
Никого не ждёт обед.
Лишь мешки лежат во тьме,
Намекая тонко мне
Что проблем опять навалом
Если Дирк с Леоном палом
Запалить торфянник решат
Тут нас местные порешат.
Тут снова пошёл припев. На нём проректор и закончил. Аспиранты переглянулись. В глазах их застыл ужас. Кажется, кто-то из преподавателей, не обделённых чувством юмора и минимальными литературно-музыкальными талантами, нашёл способ им отомстить по полной программе.
— Там ещё вроде у Лиззи третий был? — забивая гвозди в крышку их гроба, поинтересовался как ни в чем не бывало ир Сортай.
— Был, — не стал отрицать ир Вильос. — Но не при детях же…
Парни сглотнули. Красная как рак Тесла спрятала лицо в ладонях. Однако трясущиеся плечи выдавали: смеяться в голос не позволяла солидарность, а не смеяться не выходило. Кто-то из тех, кто в воду не полез и мышками сидел в отдалении, хмыкнул.
— А теперь давай-ка что-нибудь более классическое. Идеи?
— «Некромантка и лич»? — предложил декан.
— Не, это нужно Сандру и Кос подождать, — возразил Дирк. — Давайте лучше «Однажды тёмной-тёмной…»? А я пока за девчонками схожу.
— И остальных давай вытаскивай уже. Нечего в потёмках плескаться!
Кивнув, теоретик сбежал, иначе не скажешь, обратно к речке. Ир Сортай запалил костер и негромко, так, чтобы услышали только Тесла и Чарльз, заметил:
— Жестоко ты с ними. Это же сейчас расползётся, как пить дать. А им, если с защитой всё сложится, ещё работать.
— Вперед наука. Будут в следующий раз думать, прежде чем про других всякую всячину сочинять, — отрезал проректор. А потом всё же признал: — Но вообще мне просто нравится мелодия. Но петь студенческое творчество про себя в главной роли — это ж вообще бред какой-то, а сам я в поэзию не мастак, так что что уж Лизи там насочиняла на эмоциях, когда их творчество услышала, то и поём. Ну что, споешь «Однажды…», а Тесла?
— Попробую, — вздохнула всё ещё красная девушка. Мысленно сделав себе заметку никогда, никогда не злить больше магистра Элизабет ир Миотте.
Магистр заиграл вступление. Теоретик негромко запела. Сидящие в сторонке студенты придвинулись поближе. А, когда из речки повылазили их однокурсники, а с ними и Сандра с Кос, ещё ближе.
— Так, Сандра за некромантку, Кос за рассказчика, — как ни в чём не бывало распределил роли Дирк. — Магистр, за Лича вы или я?
— Как хочешь. Но если я за Лича, то ты играешь.
— Пойдёт, — парень плюхнулся рядом и забрал гитару.
Студенты притихли. Проректора даже из тех, кто учился в МАН, слышали немногие, что уж говорить о версцах, для которых некрофольклор был хоть и не совсем в новинку, но довольно нов. Такого повального увлечения им в Верской академии не было, всё же факультет некромантии у них был всего лишь одним из множества, а боевые маги с целителями, живущие в той же общаге, едва ли могли оценить специфический юмор и чувство прекрасного некромантов. Но сперва вступила Сандра: