— Спасибо, дэр Алерайо! — выдыхает Дартс.
— За что вы меня благодарите? — ворчливо отзывается он. — Я поблажек не даю никому, вы сами трудились целыми днями и сами всего достигли.
Радостный вопль заставляет его отскочить.
— Я прошла! Прошла! — кричит Дартс в небо. Потом поворачивается с той же счастливой и кривой улыбкой. — Я ведь говорила: все будет хорошо!
Алерайо медленно кивает. Так вот, значит, кто… Действительно, это она говорила… В тот ужасный день…
Непривычно смущаясь от собственной нерешительности, он откашливается и наконец произносит то, ради чего на самом деле приехал:
— Лиа Вэлэри, я глубоко признателен вам за спасение Алли и Росы. Если вам что-нибудь нужно…
Она тоже смущается, отчего загар ее становится темнее, а рубцы заметней, и торопливо перебивает:
— Дэр Алерайо! Там все спасали детей! И не надо мне ничего, у меня все есть! Даже, вон, перина в коляске!
Становится смешно.
— Да, перину я не догадался подарить, — улыбается Алерайо. — Но все же … Лэр Маркус написал, что благодарить я должен именно вас. Если бы не вы… — горло внезапно сжимается, и он сглатывает, с трудом проталкивая тяжелый, жгучий комок. — Алли с Росой тоже кое-что рассказали, и Алли не позволила менять лицо своей любимой кукле, просила только зашить. Так что не спорьте — тем более со старшим! — и примите мою искреннюю благодарность!
Стукнула дверь — ушел куратор альтийцев.
Вздохнув, Алерайо потянулся так, что захрустели суставы, и вернулся к бумагам: закончить с писаниной и — в поля. До вечера осмотреть резервные. Их не трогали до сих пор — нынешние земли еще не истощились, — но этой весной во многих районах засухи, поэтому возделали. Только родят ли? Тоже ведь сушь стоит: с того урагана — ни капли. Как в печи.
Альтия встретила тем же раскаленным воздухом, той же пылью, что были во Флиминисе. Если бы не бурлящая на улицах жизнь, Шон подумал бы, что вновь с родителями, на границе с пустыней. Даже песок на зубах ощутил! Под куполом академии оказалось посвежее, но все равно — жарко.
Шон прятался от палящих лучей в тени раскидистого дуба, и поминутно вытирая пот с лица, с беспокойством поглядывал то на вход в женский корпус, то на небо: скоро полдень, пора отправляться к Маркусу, а Ленора никак не выходит. Из Флиминиса они вернулись два часа назад, договорились прогуляться, пообедать вместе… Впереди неделя разлуки…
Ленора была холодна до самого окончания практики. Как она пояснила, он не должен был оставлять ее во время смерча, не должен был бежать к Дартс и рыжему и не должен был рисковать собой. Шон так и не понял, что больше ее злило.
Впрочем, подарки она принимала, значит, его усилия примириться рано или поздно дадут плоды. Но лучше бы рано, потому как мириться оказалось очень утомительно.
Устав стоять, Шон прошелся вокруг толстого, в пять охватов, ствола. Загадал, что когда выйдет из-за него, увидит Ленору, и даже замедлил шаг, чтобы дать ей больше времени, однако, когда вышел, увидел дэра Овидуса и его помощника, направляющихся к мужскому общежитию.
Шон неосознанно отступил глубже в тень. Если эти двое до сих пор что-то проверяют в академии, то возможно, одним увольнением повара не ограничатся.
Интересно, дэр Овидус осведомлен обо всех событиях во Флиминисе? Его должность весьма влиятельна… Хотя, вряд ли стоит опасаться: на все случившееся в зернохранилище не просто закрыли глаза, но и кое-кто из первого круга заплатил свидетелям за молчание. Видимо, среди спасенных детей были весьма родовитые. Диа Мирнон тогда вызвала Шона с Диланом и Вэлэри и сообщила, что вопрос решен и никто наказан не будет: ни сам Шон, принудивший сину активировать щит, ни Дилан, который использовал заклинание второго курса, ни Вэлэри. О той вообще никто не узнал — «воздушный таран» приписали Маркусу. Вполне обоснованно, кстати, если «забыть» о его сломанной челюсти.
За воспоминаниями Шон сделал еще круг, и в этот раз взгляду его наконец предстала Ленора. В золотистом платье, несколько бесстыдно облегающем ее длинные ноги, она стояла на ступенях, и полуденное светило обливало ее жаркими лучами. Она и сама казалась лучом света.
Залюбовавшись, Шон не сразу сообразил, что Ленора его не заметила: выпятив нижнюю губку и сведя брови, она недовольно озиралась.
Он нащупал в кармане цветок нилоции. Не настоящий, всего лишь украшение для волос, но весьма искусно вылепленное. Понравится ли?
Понравилось.