Она как раз поднялась на верхнюю ступеньку, когда из гостиницы вышел Маркус.
— Лэр Маркус! — тут же воскликнул дэр Вастес. — Вы ведь тоже считаете, что ваша клиентка должна отправиться с нами? Уверен, у нее найдется хотя бы один полезный совет.
Лера закатила глаза. Да, да, она очень полезная… Она собиралась уже сказать Маркусу, что не поедет, однако тот прошел мимо. Глянул только свысока и небрежно бросил:
— Зачем она там? Ей восстанавливаться надо.
Лера застыла. «Зачем она там?» «Зачем?» Да она и сама не хотела! Сдались ей эти горки! Медленно обернувшись, она посмотрела на Маркуса. Он спускался легким уверенным шагом человека, сделавшего все правильно.
Рука судорожно дернула с плеча фляги. Те застучали о каменную плиту, и Лера, отметив, как стремительно Маркус развернулся, улыбнулась:
— Ничего, не умру. Отдохну в карете.
В карете, как и обещал дэр Вастес, было прохладно и уютно. Лера, умытая и в чистом платье, с бокалом напитка в одной руке и вилкой, которой она цепляла мелкие пирожки, похожие на большие жареные пельмени, в другой, слушала дэра Вастеса.
Тот расстелил на столике чертеж, доведенный до ума архитектусом, и карту, где тремя крестиками были помечены возможные места строительства.
— Тут хороший склон, — показывал он на один крестик, — но дно углубилось из-за родников. А здесь мелководье, но холм далековато…
Лера краем глаза следила за Маркусом, сидящим напротив. Тот или дремал, или только делал вид. В любом случае его скрещенные на груди руки ясно говорили, что он недоволен ее выходкой.
— Лучше всех третий вариант, — продолжал меж тем дэр Вастес, — но придется обходить озеро кругом. Как бы эссы не решили, что им легче присматривать за своим подопечными на знакомых пляжах, чем бегать за ними здесь. К тому же, оттуда недалеко до взрослых горок. Опасно…
Экипаж остановился у скал, окружающих Каплю, и дэр Вастес предложил подняться на стену.
За три дня, что минули со строительства горок, тропу наверху очистили от мелких камушков и мусора, с валунов то ли смели пыль, то ли вовсе их вымыли — такими яркими и блестящими они стали, но больше всего изменилась площадка на краю стены. Теперь тут стояли диваны, кресла, пара низеньких столиков, а вокруг в гигантских кадках, замаскированных под камни, зеленели пальмы и кусты.
Один из диванов спинкой упирался в тот самый валун, на котором были нарисованы дирижабль и шар.
Лера покосилась на Маркуса — не волнуется ли он, что кто-то разгадает их наскальное творчество. Однако Маркус выглядел спокойным, и причину его спокойствия Лера обнаружила, когда с видом праздного туриста обошла валун кругом: все рисунки были исчерканы и превратились в непонятные каляки-маляки. На секунду даже смешно стало — представилось, как ночью, в темноте, ее патрон пробирается сюда и, озираясь, царапает камень. Но потом Лера подумала о причине, по которой Маркусу так нужны эти дирижабли, и смеяться расхотелось.
Сев на диван, она откинула голову и закрыла глаза. Хорошо как… Шелест пальмовых листьев над головой, далекие, доносящиеся с горок крики, негромкий разговор Маркуса и дэра Вастеса — все слилось в убаюкивающий шум. Перед внутренним взором замелькали опостылевшее плетение вспушивания почвы и сама почва, бугрящаяся черными комьями…
Дремота резко оборвалась, когда мужчины вдруг замолчали и до Леры долетел стариковский неприятно-пронзительный голос. Звучал он так ясно и отчетливо, что она не сразу поняла, что говорят не здесь, а внизу, у подножия стены.
— … наследник ван Саторов займется такими пустяками. Платный вход, надо же! Впрочем, видал я как-то его деда, дэра Авитуса… — Невидимый старик скрипуче хихикнул: — Один в один мой покойный отец, чтоб мы больше с ним не встретились! «Черепаший панцирь», так его все назвали. За глаза, конечно… Так что не удивлюсь, если дэр Авитус не дал внуку ни медяшки из семейного фонда.
Тут раздался второй голос. Басовитый, невнятный, но по интонации ясно было, что человек возражает. В ответ мерзкий старик фыркнул:
— Да разве ж от Каладара, пса этого, спрячешь чего? Я слышал они еще не все штрафы выплатили. За отца-то преступника… Хорошо, я вовремя жалобу подал. Свое получил, да еще сверх того. — Он заклекотал-засмеялся. — Как тебе расклад: была у меня одна мастерская, теперь три, ну?
Второй опять недовольно заворчал, а старик воскликнул: