— Быстрее!
Заглушая вопль Дилана, вверху заухало, мелькнула тень и в плиту что-то с треском впечаталось. Взвизгнув, Лера проскочила в хранилище. Налетела на кого-то, кажется на служителя, и, спружинив руками, оглянулась. В проеме белело напряженное лицо рыжика. Чертова плита едва двигалась!
Вдруг узкую полоску неба заслонил темный силуэт, будто огромная птица пикировала прямо на беззащитные спины оставшихся снаружи. Крик застрял в горле. Все звуки утонули в грохоте сердца, и Лера, прянув вперед, схватила Дилана за тунику и рванула на себя.
Парни успели в последний момент. Продрались сквозь каменные стенки, вдернули Маркуса и под грохот вонзившейся в ворота «птицы» хором заорали:
— Закрывай!
— Открывайте! — Алерайо оставил дверной молоток и застучал кулаком.
При виде запертых ставней тревога, снедавшая его всю дорогу с полей, чуть поутихла: не похоже, чтобы ураган, налетевший на город, застиг семью врасплох. Конечно же, дочки дома. Его маленькие красавицы… Возможно, прямо сейчас жена читает им сказки, или, прислушиваясь к грому и шуму дождя, они шьют куклам очередные наряды.
Наконец скрипнул засов. Алерайо, не дожидаясь, пока ему откроют, толкнул дверь. Ойкнув, отскочила служанка.
— Где Алли и Роса? — Алерайо ворвался в атриум, обшаривая его глазами: дочери любили «неожиданно» выпрыгивать из-за одного из растений или из-за бортика фонтана.
На сей раз атриум пустовал.
— Они с матерью? — он нетерпеливо оглянулся на служанку и похолодел. Та цветом лица сравнялась со статуей, а пальцы переплела и сдавила до белизны, так, что казалось еще немного и они захрустят.
Встретившись с ним глазами, служанка сглотнула и, заикаясь, пролепетала:
— Они на озерах… Лиа Авила тоже.
На озерах… Они на озерах… Слова бились в висках в унисон топоту копыт. На озерах… Алерайо нахлестывал коня, ничуть не заботясь о том, что мчится по городу.
Служанка сказала, что Авила сначала послала за девочками коляску, но когда появились смерчи, не смогла ждать и отправилась следом. Авила, его милая Авила. Если с ней и дочками что-нибудь случится… Нет! На горках студенты и маги. Пускай на взрослых, детские же совсем рядом!
Все будет хорошо… Кто-то говорил это недавно.
Все будет хорошо…
Выезд на центральную улицу перегородил брошенный на бок остов коляски, дальше грудой хвороста лежало изломанное, скрученное дерево. Среди луж сверкало битое стекло, мостовую усеивали обломки и мусор. Похоже, именно здесь прошел смерч, который Алерайо видел еще с поля.
К озерам ехало множество экипажей. Тревожные лица, нервные окрики, много черных фигур стражей и белоснежных — целителей. Алерайо пустил коня по обочине, а потом и вовсе съехал с дороги. Так быстрее.
Ближе к холмам, когда стали попадаться встречные экипажи и бредущие к городу измученные люди, Алерайо замедлился. Сквозь вуаль дождя он всматривался в лица детей и женщин.
Ни дочек, ни Авилы…
Алли и Роса о чем-то оживленно болтали: младшая — со своей куклой, старшая — с парнишкой-«первоклассником». Тот лежал на зерне (тут все разместились на зерне), а сестренки, как охранницы, уселись по обе стороны от него. Весело у них, хоть присоединяйся.
Лера покосилась на Шона. Они с «ботаном» тоже «охраняли» Маркуса, но тот до сих пор не пришел в себя и не мог разговаривать, а Шон, хоть и мог, — не хотел: как увидел Маркуса, едва ли сказал пару слов и только и делал, что щупал у него пульс на запястье.
Дилан тоже не стремился обсуждать ситуацию. Он отдыхал. Развалился рядом, чуть позади Леры, и изредка двигал руками и ногами, вызывая небольшие золотистые лавины.
Хорошо, что он работал грузчиком: сильный…
Лера прислушалась с пульсирующей боли в ступне: и как бегала? Похоже, палец сломан… Или от ушиба тоже может так ломить? Зараза… Но хоть один плюс есть: заглушает боль от остальных ушибов и царапин.
Попытавшись отвлечься, она все-таки обратилась к Шону:
— Как думаешь, скоро все кончится?
Шон молча пожал плечами.
Ну да, ну да… Еще бы попросила стих прочитать.
Нестерпимо захотелось лечь. Поерзать, продавить в зерне удобную ямку и расслабиться. Но тогда она будет лежать рядом с Маркусом. Это уж ни в какие ворота…
Незаметно и словно невзначай она прикоснулась к его руке. Прохладная… А обычно он горячий…
Многие, наверное, замерзли, она вот тоже продрогла. В хранилище хоть и относительно тепло, но отнюдь не жара, и теперь, когда адреналиновый угар спал, тело в полной мере ощутило, что значит сидеть в сырой одежде. Физика, восьмой класс: при испарении происходит охлаждение. Эх, каким бы счастьем было сейчас читать учебник физики, а не это вот все… Да она бы даже экзамен по физике сдала! Лишь бы очутиться дома, в своей комнате, за своим столом…