На столе, кроме светильника в форме алхимической стеклянной трубки внутри которой плавали куски расплавленного воска, подсвеченные ярким жёлтым светом, лежал пистолет неизвестной Хану модели. Откуда-то пришла информация, что он называется "маузер". Прерывать разговор людей с пистолетом, Хан посчитал невежливым и приготовился терпеливо ждать, когда на него обратят внимание.
— Я тебя, конечно, уважаю, — говорил между тем брюнет в белом плаще, — но ты загрузил в себя полностью шаблонированное восприятие творения Карпентера! Пойми, суть не в том, что Саттер Кейн написал сценарий Конца Света, который так впечатлил его миллиардную армию поклонников, что они этот сценарий и реализовали в реальности! Суть то в том, что вместе с этим апокалипсисом любителей топоров, они силой своей веры дали жизнь главному герою романа, который с бухты барахты вдруг стал реальным человеком!
И весь ужас не в том, что Джон Трент осознал себя литературным персонажем обрётшим плоть, кровь и прочее мясо, а в том, что именно он стал катализатором конца человечества. Хоть совсем этого не хотел. Просто Саттер так прописал его роль. Понимаешь, как это похоже на наш с тобой случай?
— Ты думаешь, что всё, что сделано тобой и то, что должно было быть сделано мной, никак не зависит от нашей воли и просто прописано в сценарии?
— В отношении себя, у меня никаких сомнений. Каждый раз, когда я что-то делал из вполне себе человеколюбивых желаний, всё заканчивалось катастрофами разной степени тяжести. А что касается тебя, то, мои познания в кинематографе говорят, что сценарии иногда меняют уже в процессе съёмок. Кто-то наверху увидел, что яркая, хоть и локальная катастрофа круче чем вялая, но всеобщая стагнация с тобой в главной роли. И сменил акценты. Ты из главного злодея превратился в тайного спасителя, но это пройденный этап. А теперь мы имеем два главных сюжета. Во-первых, я хочу достичь максимально возможного уровня для своего мира, а ты хочешь найти и отомстить своим создателям. Для этого тебе тоже нужен максимальный уровень, так что тут мы заодно.
— Тогда возникает следующий вопрос, — блондин кивает на Хана, — он нам зачем?
— Молодое тело в зоне шаговой доступности!
— Про тело, я не спорю, его сознание ты зачем сохранил?
— А то, что он нас спас, не достаточно?
— Вот именно, что спас. Гораздо благороднее было бы не мешать ему уйти в следующее перерождение, чем оставлять мучиться. Ты же не будешь возражать, что жизнь с нами будет не сахар?
— Вот, всё таки не понимаете, вы, кванты, ценности страданий! Они закаляют душу! Впрочем, свободу воли нарушать не будем. — Брюнет смотрит Хану в глаза, видит там живой интерес и с удовлетворением констатирует — очнулся.
— Чего ты так долго добирался? — спрашивает Хана блондин.
— Я встретил лягушку на велосипеде, — несколько невпопад отвечает он.
— Откуда тут лягушки, — строго спрашивает блондин брюнета.
— Из подсознания, — не очень понятно отвечает тот, — кажется это из Мураками. Но могло быть и хуже. Хорошо ещё, что я Лавкрафта так и не сподобился прочесть.
— Ладно, не отвлекайся, — прерывает блондин, — думаю тебе лучше объяснить нашему гостю ситуацию.
— Да уж… мне вот никто никогда ничего не объяснял. Прямо завидно… меня зовут Мерфи, а этого, — брюнет кивает на блондина, — можешь называть Мерфиусом, ибо сейчас он копия моего сознания. А то, — продолжал Мерфи смотря как блондин поднимает брови, — что он раньше претендовал на божественность, так он сам от неё отказался ради всеобщего блага. За что ему честь и хвала, но своё божественное имя он оставил вместе с миллиардами своих подопечных.
Так сложились обстоятельства, что мы оба оказались в теле улитки, которую ты героически спас. Правда, мы потом тоже тебя спасли, убив паразита. Но не надолго. Ты продолжил умирать и нам пришлось принимать экстренные меры. Твоего паразита, мы, то есть, наша улитка благополучно убила и съела. Вместе с твоим эволюционным зельем, это позволило нам взять третий уровень и открыть возможность для перехода в паразитную ветку эволюции. Посему мы эволюционировали улитку в мозгового слизня. Оказалось, — Мерфи бросил взгляд на Мерфиуса, — если верить вашему Астралу, это очень редкая мутация. Гораздо реже чем ваши обычные паразиты.
Сейчас ты лежишь в глубокой коме и умрёшь через несколько минут. А наш мозговой слизень сидит у тебя на голове и пытается нейтрализовать действие яда. Но получается, прямо скажем, не очень. Поэтому у тебя два выхода. Первый — мы можем позволить тебе умереть и захватим твоё тело. Второй — мы сохраним твоё сознание и вместе будем управлять твоим телом. Причём мы не сможем его покинуть так, чтобы ты остался жив.
Но тут есть ещё один ньюанс. Жить в теле мозгового слизня, управляя телом с собственным сознанием… можно, но будет слишком большая задержка между желанием что-то сделать и ответной реакцией тела. Из-за чего о карьере бойца можно сразу забыть, но тогда не очень понятно, как мы будем выживать в этом чудном мире.
Единственной разумной альтернативой твоей смерти будет слияние наших сознаний… Если ты согласишься, произойдёт слияние душ. И твоим телом будет управлять кто-то новый, получившийся из нас троих.
В этом нет ничего страшного, после смерти тела, души сразу разделятся и каждая пойдёт своей дорогой. Лично для тебя, это выгоднее, чем для нас, поскольку ты молод и твоя душа получит до фига жизненного опыта. Которым мы тебя обеспечим. А именно такой опыт, я скажу тебе по секрету, и есть главная валюта душ.
Ну так как, — Мерфи взял со стола маузер, — жить хочешь?
— Очень! — сообщил Хан не отрывая взгляда от пистолета, а потому пропустил момент, когда Мерфиус хлопнул ладонью по столу, отчего лампа подпрыгнула на метр с лишним вверх. Грохнул выстрел, лампа разлетелась облаком осколков, свет погас, а Хан почувствовал, как ему на макушку приземлился раскалённый воск. Он закричал от испуга и вскочил на ноги… попытался вскочить, но в итоге просто поменял лежачее положение на сидячее.
…
Сижу в лесу, рядом с трупом чёрного пса и чувствую себя последним шизофреником. А как ещё описать ситуацию, когда сам ругаешь себя за фокус с лампой? Вот на фига было стрелять внутри своего черепа? Голова и так раскалывается.
Раскалывается? Правая рука дёргается в попытке проверить, что там с целостностью моей черепушки, но резко замирает, когда пальцы натыкаются на стекающую с волос слизь.
Некоторое время рассматриваю свою конечность — то что свисает с моих пальцев вызывает ассоциации с ксеноморфами. Обычно тех, кто вляпывался в подобное, быстро съедали. В лучшем случае. В худшем, их использовали для продолжения рода. Вот что за чушь в голову лезет? Это всё Мерфи с его культовым кинематографом.
Стоп. Мерфи, это же я. Ну да, по большей частью. А ещё Хан. Но этот малый вообще мало что в жизни видел и знает, гораздо больше меня волнует слияние с Мерфиусом, моим названным квантом. Но вроде ничего так, богом себя не ощущаю.
Идёт гармонизация сознаний. Возможны кратковременные сбои самоиндефикации.
Ну ладно. У меня и другие проблемы есть. Достаю из нагрудного кармана куртки карту, привычно активирую её пальцем. В городе она может связать меня с любым знакомым, а тут у неё более важная задача. На чёрной поверхности проступает моё изображение, так как я вызвал себя самого. Поднимаю карту работающую в режиме голографического зеркала и смотрю на свою макушку. По её центру проходит залитая прозрачной слизью щель. Кости черепа просто раздвинулись на пару сантиметров в стороны, как челюсти недосведённого капкана, а между ними, виден покрытый слизью мозг.
— Бывало и хуже, — говорю вслух окружающей реальности. — Как-то я проснулся вообще без тела, с одним мозгом в капсуле. На котором висел долг за операцию. Так что можно сказать, что жизнь налаживается! По-крайней мере, долгов у меня сейчас нет.