«Очень хорошо, молодец. Кстати, можно один вопрос, мелькая… А зачем… Цветочки?» Мужчина в сером улыбаясь указал на угловатые бутончики, нарисованные между запутанными линиями. Девочка вдруг вспомнила, что пока она рисовала её захотелось украсить рисунок, и она поэтому начертила её розочки…
Мужчина продолжая улыбаться покосился в сторону.
«Очень… Очень хорошо, мелкая… Но знаешь, задача была сделать… как я сказал. Может попробуешь ещё раз, только правильно?»
Девочка опустила голову.
«Ничего, ничего… В следующий раз у тебя обязательно получиться, ха-ха, я сам иногда… В общем долго не могу говорить, встретимся потом. И помни, всё это нужно чтобы проучить твоего папу. Пока». Мужчина исчез. Девочка постояла, взялась за тряпку и с усердием стёрла свой рисунок. Она вспомнила картинку, которую ей показывал учитель, и стала чертить ещё раз.
Проучить папу, проучить папы, повторяла про себя девочка, вырисовывая по несколько раз каждую линию… Она отошла от рисунка и ещё раз посмотрела на него. Вдруг она увидела, что все вместе чёрточки напоминают усики…
Через десять минут девочка уже рисовала котёнка.
…
62. Он назывался…
Альфия поправила свой ошейник и тихо постучала, и встала в ожидании. Но ответа не было, ни через минуту, ни через две. Уже вскоре она перекачивалась с ноги на ногу, вглядываясь вдаль коридора; её мысли блуждали. Наконец раздался приглушённый голос:
«Открыто».
Альфия немедленным движением открыла дверь и зашла в покои. Они были в меру просторными. К стене прилегала широкая кровать. Рядом располагалось окно. В него снаружи вжимался куст — комната была наполовину углублена в землю. Изящный столик стоял в другом углу помещения. Его, да и всю комнату, усеивали белые листы бумаги. Вдруг из открытой ещё дверцы подул ветер, поднимая все бумажки на своих волнах, — они зашелестели в белом урагане.
Альфия разглядела в нём рыжую девушку в воздушных белых панталонах и светлой рубахе. Принцесса повернула личико — её глаза прятала белая повязка.
«Прочитай». Девушка вытянула в никуда руку с листочком. Альфия растерянно подошла и поглядела на выведенные на нём изящные узоры — она не умела читать и совершенно не смущаясь заявила об этом ожидающей принцессе.
«Это ты». Мария улыбнулась, убрала листок и снова вытянула руку. Альфия вздохнула и подстроилась под неё макушкой. Мария её погладила.
«Послание, от него». Сказала Альфия, ускользая из-под ладони.
«Он говорит, чтобы ты скорее достигла второго ранга; это должно помочь». Она достала из кармана своего платьица синий камушек, а затем пузырёк с красной жидкостью.
«И ещё… можешь пользоваться мной как хочешь. Он так сказал».
Она положила камушек на ладонь Марии. Девушка его ощупала и спросила:
«Он красивый?»
Альфия растерялась, посмотрела на камешек по-новому и вдруг вспомнила ещё некоторые слова Артура: ей всё ещё нужно было раздобыть такой же, разве что времени теперь был месяц — ей дали отсрочку.
«Наверное». Буркнула Альфия.
«Какого он цвета?»
Альфия незамедлительно ответила:
«Голубого».
«Голубого…» Мария повторила за ней и счастливо улыбнулась, сжимая камешек покрепче.
Артур рассматривал голубое небо и плывущие по нему облака. Сильный ветер шумел вокруг. Длинные рыжие волосы юноши хлестали воздух и падали ему на глаза. Маг стоял на короткой железной лесенке; под ним проплывала пёстрая земля. Высокие горы пытались зацепиться за его судно словно вытянутые руки, но они не доставали; снежные верхушки таяли, каждый несколько часов полёта далёко внизу, словно в глубине вод, шумели лавины. Горная гряда напоминала потёкший торт.
Артур вдохнул разреженного воздуха и развернувшись вернулся кабину, закрыв за собой медную дверь. Кабина была железной, но с отделкой из золота и серебра. Широкое окно спереди открывало вид на непривычный профиль облаков. У самого нижнего края стекла проглядывалась полоска земли; у верхнего — лоб желтого баллона.
Юноша сверился с картой на стене, подкрутил немного штурвал и проследил как поток манны свободно струится из него в двигатель. Аппарат этот лежал под кабиной и отвечал за работу шумного винта.
Его топливом были особые, мелкие самоцветы. Поглощать из них манну было неэффективно. После первого перелёта Артур первым делом разобрал так называемый дирижабль и детально изучил его устройство.
В итоге юноша заключил, что изобретение это было немного ограниченное, двухмерное.