Маленькая птичка взмыла в небо.
Образ развеялась. За ним был другой. Женщина просила юношу, молодого человека с рыжими волосами.
Потом был шепот. Он говорил про вымирание, про обман, про мёртвых детей.
И всё померкло. На месте древа выступила ночь. Шепот листвы медленно затих, уступая тишине.
Алдан замер.
Замерли все.
Потом они повернулись. Все повернулись. Серебряные, воины, горожане. Все они развернули свои глаза к сердцу войска, туда, где стоял Алдан. Генерал опомнился. Он закричал первое что пришло ему в голову. Его воины выставили оружия и стали сбираться вокруг него — но кто теперь был его воином? Алдан понял, что совершил ошибку, но было уже слишком поздно. Его великое войско посыпалось.
Словно великая скала загрохотала и повалилась. Строй рухнул. Первый клинок, драгоценный, чей непонятно, в полутьме убил воина. Остальные немедленно ринулись на своих союзников — горожан. А они, растерянные, стали сражаться на два фронта.
Потом дрогнул правый фланг великого войска. Один воин вдруг опустил оружие. За ним опустил другой. Третий испугался и отрубил ему руку топором. И началась резня. Все кидались на всех. Таинственный свет оставил землю. Кровавая бойня чинилась во тьме.
Алдан отчаянно собирал верных себе воинов. Самоцветы его горели. Он пытался собрать стройный ряд. Генерал оставил своих телохранителей. Покинул стальную клетку. Он кричал и зазывал солдат. Но все усилия его были напрасны. Войска сыпались. Море, великое море пожирало рыхлые куски.
Самоцветы Алдана загорелись. Вдруг что-то мелькнуло из тени, пронзило его сверкающий барьер и врезалось ему в горло. Крик Алдана стал брызгать кровью. Стройные ряды снова рассыпались. Алдан свалился на землю. Он был в кромешной темноте. Войска оставили его. Над ним сражались и воевали. Последним усилием он создал барьер вокруг себя. По нему ударили секирой. Барьер треснул. Алдана схватила за ногу. Его тянули куда-то, но он отбился. Отчего? От тьмы. Тьма сгущалась. Он видел темные, мутные лица. Его самоцветы горели единственным светом во всём окружающем мраке. Снова секира. Треск.
Самоцветы погасли.
*********
Артур следил за битвой с вышины святилища Великого Древа. Глаза юноши были неподвижны и спокойны. Религия страшная сила. Для эльфов уже многие поколения древо было божеством. В жаре боя разум спит, огромной силой обладают инстинкты — вера в вечное древо была почти что врождённой для этого народа. Пламя ненависти, как и самый обычный огонь, легко может перекинуться на новую цель. Всё это было ожидаемо.
Ложь — всегда хрупкая вещь.
Казнер пошёл по пути малого сопротивления. Он не стал ломать главную опору мировосприятия эльфов — но только исказил её в свою пользу. Теперь он пожнёт горькие плоды своего обмана…
“Ну, что выбираешь, Эрхи?” Раздался писклявый детский голосок.
Артур думал.
После того как Джозеф показал видение, у дерева осталось совсем немного сил. Больше возродить его не выйдет. Джозеф мог сделать что-то одно, он позволил Артуру выбрать: либо достать все воспоминания Вечного Древа, что всё ещё хранились в корнях умирающего создания — тысячи лет воспоминаний, в которых запрятана была тайна связи между Эфоем и Миром Двух Башен — либо же он мог обратить ложь во вправду. Артур обещал освободить эльфов Вечной Осени от уз, как свободны были от них эльфы, подчинённые Вечному Древу. Теперь он действительно мог это сделать.
Артур думал.
Но не долго.
Выбор был очевиден.
136. Репетиция
136. Репетиция
“Второе”. Просто сказал Артур.
Джозеф звонко усмехнулся. Веточки дерева щёлкнули, как пальцы, и всё. Больше не было никакой связи между священным древом и эльфийским народом. Эльфы, сами того не заметив, стали свободны. Ветви Великого Древа приподнялись в последний раз, как будто пытаясь зацепить звёзды, и снова опустились к земле. Поникли, затрещали. Древо высыхало и скукоживалось. Его оставляла последняя жизнь.
Снова открылось дупло. Из него вывалился высушенный младенец. Он прокатился по земле, оставляя кусочки своей кожи, и растворился. Заклинание Хрониста прекратило своё действие. Загорелся красный магический круг. Девочка с мягкими волосами, цвета яблочного нектара, вскочила на ноги и размяла своё нежное тельце. Она повернулась к Артуру и улыбнулась ему лёгкой, приглушённой звёздным светом улыбкой.