глава 6
Глава шестая
Митрофанушка, одетый во все новое, сидел с иконами на скамье брички и важно поглядывал на домочадцев. Микулична суетилась около Прасковьи, подбадривая и успокаивая ее. Матвей Никифорович, благословивший жениха и невесту, сидел в своей бричке, укутанный медвежьей шубой.
Наконец, свадебный поезд двинулся к церкви.
После венчания все поехали в дом Фрола Лукича, где за большим свадебным столом уселись званые гости.
Здравицы сыпались одна за другой. Всюду стоял смех и шутки. Микулична строго следила, чтобы худого слова не было обронено в сторону новобрачных, повсюду навесив оберегов и нашептав наговоров от сглаза и порчи. Всем завидникам рты позакрывала, старалась изо всех сил.
Прасковья улыбалась, то и дело украдкой поглядывая на жениха. Фрол, гордый и важный, сидел подле красивой невесты, с нетерпением дожидаясь часа, когда они наконец-то останутся одни.
Микулична подала знак, и Прасковья встала из-за стола. Все женщины, потянувшись за невестой, пошли в опочивальню. Запев ритуальную песню, они стали готовить ее к брачной ночи. Вскоре под шутки и смех дружков пришел Фрол. Прасковья замерла, не смея поднять на него своих глаз. Сердце, словно испуганная птица забилось в груди. Оставив новобрачных одних, гости удалились.
Скинув кафтан, Фрол подошел к кровати, где сидела Прасковья и, опустившись на корточки, положил свою голову ей на колени. Заглядывая ей прямо в глаза, стал целовать руки, шепча:
- Прасковьюшка, если б ты только знала, как я давно мечтал, чтобы ты была подле меня. Люба моя, как же я давно люблю тебя. Все эти годы я казнил себя, что не стал твоим мужем. Но господь, наконец-то смилостивился, и услышал мои молитвы, теперь я рядом с тобой и всегда рядом буду.
Прасковья сконфуженно постаралась освободить свои руки, но Фрол посмотрел на нее так, что ее сердце обмерло в груди. Так на нее даже Степан никогда не глядел. Столько в этом взгляде было любви и нежности.
Невольно ее рука потянулась к его кудрям. Волосы оказались мягкими и приятными на ощупь. Перехватив руку, он опять припал к ней и стал с жадностью целовать ее.
- Как же я долго ждал тебя, - бормотал он. – До сих пор не верится, что ты стала моей женой. Скажи, любый я тебе, хоть немного?
Прасковья испуганно посмотрела на красивое лицо.
- Неужто я тебе так противен, что ты боишься меня? – с болью в голосе спросил он.
- Нет, что ты, Фрол Лукич, - поспешила успокоить его Прасковья. – Только ты пойми меня, ведь кроме Степана у меня никого больше не было. Дай привыкнуть к тебе.
- Хорошо, я буду терпелив, - кивнул он и, встав с колен, задул свечи.
Раздевшись в темноте, он лег рядом, но к Прасковье так и не прикоснулся. Помолчав, тихо заговорил:
- Я тебя еще в девчонках приметил, только молодой еще совсем был, не думал о женитьбе. Степан, он старше, серьезнее был, все по полочкам раскладывать любил, когда жениться, когда в плаванье…. Никак я не предполагал, что и он тебя высмотрит. Ох, и больно же мне было, когда дружкой на вашей свадьбе быть пришлось. Веришь, украсть тебя хотел, да совесть не позволила.
Фрол надолго замолчал.
Прасковье стало его жалко. Она тоже вспомнила то время, когда сидела на посиделках, водила с девушками хороводы, пела песни на вечерках и целовалась в игрищах, как смотрели на нее парни. Фрол и тогда самым видным среди них был и ей, и всем девушкам нравился. Разве ж она виновата, что Степан более проворным оказался.
Слезинка скатилась по щеке, и она невольно всхлипнув, зажала себе рот рукой.
- Что с тобой, Прасковьюшка? – тут же отозвался Фрол, повернувшись к ней.
Тут, не сдержавшись, Прасковья заплакала.
- Что ты, что ты, любимая, - обнимая, Фрол стал осушать ее слезы поцелуями.
Она не сопротивлялась, руки сами обняли его за широкие плечи. Фрол прижался к ее рту долгим и страстным поцелуем. Этой ночью он был очень нежным и, уставшая после любви, Прасковья уснула у него на плече. Фрол еще долго не мог заснуть, не веря, что мечта его сбылась.
Свадьба длилась еще два дня. Наконец, проводив последнего гостя, Фрол с облегчением вздохнул. Обняв Прасковью за плечи, он подтолкнул ее к дому.
- Ну, женушка, разбирай телеги со своим добром, - хохотнул он.
Пять телег с приданым стояли во дворе в ожидании, когда же их разберут.
Фрол пробовал, было отказаться от приданого, но Матвей Никифорович настоял на том, чтобы все было как по обычаю.
- Берешь себе жену не бедную, значит, и приданое должно быть. Пусть не молодуха, но не бесприданница.