глава 7
Глава седьмая
Так и зажили Фрол и Прасковья дружной семьей. Он надышаться не мог на нее: подарками даривал, а она открывала для себя в нем новые качества, привыкая и начиная любить всем сердцем.
Однажды, когда они пошли в церковь, пристал к Прасковье юродивый калека и стал денежку просить, напевая всякую ерунду. Фрол, чуть отстав, здоровался с мужиками, пропустив жену с дочерью и невесткой вперед.
- Барыня, дай бедному калеке денежку, а я тебе всю правду скажу, - запел он, протягивая к ней грязную руку.
Прасковья, пожалев жалкого калеку, кинула ему пятак.
- Ой, спасибочки боярыня, - запричитал тот и, закатив глаза, запел. – Не жена, не вдовица будешь ты молодица, с неба ангелы спустятся, грусть печаль разведут, будешь вновь ты любима, вновь цветы расцветут.
- А ну, пошел прочь! – замахнулась на калеку, подоспевшая Марфа. – Чего беду кличешь моей хозяйке!
Калека, очнувшись, низко кланяясь, скрылся в толпе. Прасковья, проводив его взглядом, перекрестилась. Остановившись, стала поджидать мужа. В церковь они вошли вместе.
Зима прошла тихо, в медленном, размеренном ритме. Лишь трескучие морозы, загонявшие людей в теплые дома, объединяли их всех вместе, и тогда происходило чудо. Старики, повидавшие многое на своем веку, собрав около себя молодежь, рассказывали сказки и небылицы. Молодки запевали песни, мужики и парни травили байки, все вместе они устраивали вечеринки с песнями, плясками и играми. Коротким днем женщины пряли, ткали или вышивали, а мужчины занимались делом – вели размеренную беседу или, согласно таланту, занимались ремеслом. Зимними днями от великого безделья плелись лапти, вырезались ложки или игрушки. Люди высшего сословия ходили по гостям и вели скучные беседы, только купечество не дремало, подсчитывая прибыли. Чем холоднее зима, тем они становились богаче. Шкуры медведя подскакивали в цене, да и соболя с песцами расхватывались на ура. Каждый зажиточный горожанин желал ходить в тепле и красоваться в дорогих мехах. Для простого же люда имелась овчина, из которой шили тулупы и полушубки.