До этого стояла такая жара, что люди чуть ли не плавились под горячим солнцем, снимая с себя буквально все.
Шторм налетел внезапно, и чтобы не разбить суда о камни, решили их вывести в открытое море. Гроза разошлась не на шутку, швыряя ладьи, словно щепки по волнам, поднявшимся до небес. Не выдержав такого шквала, сломалась мачта и весла, ветром унесло парус. Привязав себя веревками к скамьям, люди молились о скором затишье небесной стихии. Три дня их мотало по беспокойному морю. Шторм утих так же внезапно, как и начался. Измотанные в конец люди провалились в тяжелый и беспокойный сон.
Первым проснулся Захар Потемкин. Подняв голову, он радостно закричал:
- Земля! Земля, братцы!
И правда, земля оказалась совсем рядом. Поставив уцелевшие весла, они поплыли к берегу.
Фрол с кормчим, осмотрев ладью, решили учинить ей ремонт. Команда, разделившись надвое, вышла на берег. Одни разбрелись по берегу в поисках топляка для костра, другие углубились в заросли, необходимо было починить мачту и сделать новые весла.
Неделя ушла на ремонт судна. Набрав пресной воды, решено было идти на поиски своих товарищей. По истечении трех дней, курсируя вдоль берега, они обнаружили обгоревший остов ладьи.
- Братцы, так это же наши, - взволнованно сказал Захар.
Фрол и еще несколько человек сошли на берег.
- Батюшки мои! – тихо произнес Василий Подкова, - Что же это делается?
- Басурманы поганые, - процедил сквозь зубы Прохор Давыдов.
Возле сгоревшей ладьи лежали обгоревшие трупы людей.
- Смотрите, это же Василий Валуев, - переворачивая труп, сказал Семен Дюжев. – Я его хорошо знал, хороший мужик.
- Вот что, мужики, - тихо сказал Фрол. – Надо бы похоронить всех.
Кликнув других мужиков, они стали собирать мертвых для погребения.
- Я насчитал всего двадцать человек, - сказал Захар. - Где же остальные?
- Тут недалеко следы лошадиных копыт, похоже, остальных угнали в полон, - выходя из зарослей, сказал Семен. – Словно их специально поджидали здесь.
- Вот что, мужики, - Сказал Фрол, - Отныне оружие при себе все время держать и быть начеку.
Похоронив товарищей, они поплыли дальше. Через два дня их ожидала та же картина, только с другой ладьей. Мертвыми они насчитали пятнадцать человек, остальные были угнаны в полон. Схоронив мертвых, Фрол велел плыть дальше. Дежурили по двое, меняясь каждый час. Но и такая предусмотрительность не спасла их от нападения.
С диким свистом на них налетели конные, закидав борт копьями с веревками. Пока мужики, кто ножами, кто мечами обрубали веревки, на их место со свистом врезались новые. Ладья медленно подтягивалась к берегу.
Неприятеля оказалось так много, что земли не было видно. С диким смехом и гиканьем они бросились к ладье, вскарабкиваясь друг другу на плечи, чтобы попасть на борт.
Фрол рубился жестко, раскидывая налево и направо узкоглазых бандитов. Вот упал под грудой тел Василий Подкова, за лицо, залитое кровью, схватился Малюта Иванович. Пал Захар Потемкин. Фрол не заметил, как сзади подкрался к нему противник и ударил его по голове. Свет померк в глазах Фрола, и он рухнул на тела убитых им турок.
Очнулся он после вылитой на него холодной воды. Отплевываясь, Фрол открыл глаза. Руки затекли и отозвались резкой болью из-за крепко связанных кожаными ремнями. Рядом лежали связанные Прохор Давыдов, Семен Дюжев, Иван Боровой и Федор Коврига. Фрол стал искать глазами Владимира.
Тот лежал чуть поодаль рядом с раненым в живот Лукой Мытовым. Всего живыми Фрол насчитал восемь человек.
- Что, собака, урус, глаза таращишь? – услышал он голос и, повернувшись, увидел узкоглазого, широкоскулого бандита.
- Ты хорошо бился, только я все равно тебя сильней. Поэтому-то ты и твои люди у меня в плену, - засмеялся он, показывая острые, редкие зубы.
- Где остальные? – кивнув на мужиков, спросил его Фрол.
- Там, - указал узкоглазый на ладью, которую грабили бандиты.
Смеясь, он прищелкивал от удовольствия языком.
- Все мертвые. Хорошо урусы дерутся, только их мало, а меня много, очень много.
- А как же мирный договор с турками? – спросил Иван Боровой, поднимая на него залитое кровью лицо.
- Я с неверными мир не подписывал, - сплюнув, заявил узколицый. – Я сам себе хозяин.
К нему, низко кланяясь, подбежал воин и что-то залопотал на незнакомом языке. Коротко ответив ему, узкоглазый отошел от пленников.
- Фрол Лукич, что с нами будет? – спросил Прохор Давыдов, впервые отправившийся с ними в плавание.
- Не знаю. Если сразу не убили, значит, в полон взяли, - ответил Фрол.
- Эх, братцы, бежать нам надо, - прошептал Иван.
- Куда? Мы даже не знаем, где находимся.
- Эй, урусы, я вас продам! – засмеялся узкоглазый. – Бежать не пытайтесь, все равно поймаю, а когда поймаю, жалеть будете, что на свет родились.
- Хорошо, что предупредил, - процедил Иван.
- Не иначе нас в Турцию поведут, - предположил Прохор.
- Вот что мужики, нам всем вместе держаться надо, - сказал Фрол.
- Само собой, - согласился с ним Иван.
Лука Мытов застонав, потерял сознание. Узкоглазый, указал пробегающему мимо воину на раненого, и тот, оттащив его от других пленных, безжалостно перерезал горло.
- Вот сволочи, поганые, - процедил Прохор.
- Им раненые не нужны, - сказал Иван, - Им здоровых и сильных подавай.
Узкоглазый посмотрел на пленного.
- А ну, вставайте, собаки поганые! – закричал он.
Угрожая пиками и кривыми саблями, пленных подняли на ноги, и повели вдоль берега в глубь неизвестной им страны. Фрол, озираясь, высматривал среди пленников Владимира. Увидев того в самом хвосте вереницы, немного успокоился.
Их переход от моря занял три дня. Сбив ноги об острые камни, первым захромал Иван Боровой. Перебинтовав ему ноги своей рубахой, Фрол всячески подбадривал своего товарища.
Узкоглазого звали Исмаил - беем, он был работорговцем, своими набегами грабил торговые судна и продавал людей в рабство. Радуясь удачному походу, он что-то напевал себе под нос, сидя на великолепном жеребце.
- Эй, урус, у тебя жена есть? – спросил он вдруг Фрола.
- Есть, - ответил ему Фрол.
- Молодая?
- Да.
- Красивая?
- Очень.
- Что же ты не сидел около своей жены? Чего в наши края поплыл?
- Мы люди торговые, плыли к вам свой товар предложить, ваш купить. Между нашими государствами мир подписан, хотелось торговлю возобновить.
- Глупый ты, урус, - засмеялся Исмаил бей. – Разве мне нужно твои товары покупать, когда я их сам взять могу?
- Ты не честно поступаешь, бей, грабя и убивая купцов.
- Что такое честность по отношению к тебе, неверный? Моя правда заключается в том, чтобы на нашей земле, как можно меньше урусов было. Ты очень сильный урус, я сохранил тебе и им жизни лишь для того, чтобы выгодно продать. Когда в кошельке много денег, это очень хорошо. Я смогу на эти деньги купить себе еще несколько невольниц в гарем и еще раз женюсь.
- Зачем тебе много жен? – спросил бея Иван.
- Ты глупый, урус, коли задаешь такие вопросы. У меня десять жен и двадцать наложниц. Я любуюсь их красотой, нежусь в их ласках. Мои сыновья красивы и сильны. Из них получатся хорошие воины. Вот ты урус, - ткнул он плеткой Фрола, - Чему ты учишь своих сыновей?
- Я учу их быть честными и миролюбивыми. Ценить каждую жизнь, будь это свой или чужой, - подумав, ответил Фрол.
- Вот именно, - зацокал языком Исмаил бей. – А я учу своих сыновей быть воинами и убивать врага.
- Мы мирный народ, - сказал Фрол, - И к вам с мирными намерениями приплыли, чтобы торговать.
- Теперь не ты, а я вами торговать буду, - зашелся бей смехом.
- Ишь, смешливый какой нам бей попался, - процедил Прохор сквозь зубы, спотыкаясь от усталости.
Заметив злобный взгляд Прохора, Бей стеганул того плеткой по спине.
- Чем ты не доволен, собака? Скажи спасибо, что я тебе жизнь оставил.
- Лучше уж смерть, чем рабство, - пробормотал Прохор.
- Умереть ты всегда успеешь, - еще раз стеганув его плеткой, сказал бей и, пнув своего скакуна, поскакал вперед.