Гоманьков был гением конспирации. Зря его не взяли в разведку. Он был на голову выше других курсантиков. Вон Васька Карякин уж на что был отличник боевой и политической подготовки, а через полгода командировки в Штатах спалился как дитя малое. На девице смазливой, которую ему, скорее всего, подставили в ночном баре. Потом его с ней поприжали америкосы, шантажировать начали, вербовать. Нет, Василий выпутался, наобещал с три короба и сразу в инстанцию побежал докладывать. Мол, так и так, бес попутал, готов ответственность нести, жене только не говорите. Ну, его от греха подальше тут же убрали из страны. В Танзанию. Даже папа-генерал не помог. Он там пятнадцать лет консулом оттрубил. Резидентом работал. Смешно. Резидент в Танзании. Теперь на генеральской должности в СВР. Генерала, правда, пока не дали.
Гоманьков давно бы уже замом разведки был, если бы его оставили. Он бы не попался, да и его никто бы не вычислил. Потому что Иван Иванович изобрёл свою Систему.
Он так и назвал её — Система Гоманькова. По аналогии с Системой Станиславского. Артисты, они ведь тоже шифруются. И Станиславский был совсем не дурак. Он главное изобрёл. Иван Иванович перечитывал его не раз и наконец понял: вот оно. Единственный способ показать, что ты — вот такой, не играть, не притворяться, а реально быть. Ну или не быть. Вот в чём вопрос. Есть один только метод показать, что ты — не такой, — не быть таким. Ну, скажем, нельзя показать, что ты не алкоголик, если сам квасишь. Раскусят. Рано или поздно. Анонимных алкоголиков нет. Какой идиот придумал такое название? Алкаш — он и в Африке алкаш. Водка, водка, огуречек, вот и спился человечек. Васька вон в Танзании до чёртиков напивался. Коллеги рассказывали. Думал, что никто не знает. А над ним всё посольство потешалось. Анекдоты про Василия даже в Ясенево ходили. Как неумело человек конспирируется. У себя в комнате отдыха вискарь в целлофановом пакете внутрь бачка туалетного скотчем прикрепляет. Целлофан иногда протекал. Бутылка пахла танзанийской мутной водой, а если пробочка была не плотно привинчена, то эта вода к виски примешивалась. Заместитель резидента как-то шутки ради полбутылки водой из туалета разбавил. Так потом обнаружил, что его шеф и такой вискарь употребляет. Настоящий алконавт был.
А не алкаш — тот, кто реально не пьёт. Ни грамма. Совсем. Гоманьков как раз и был таким. Он всю жизнь принципиально не употреблял спиртного. Даже когда они с Васькой квасили по-чёрному. Нет, уже тогда он понял, что не пьёт. И тот полковник, который принимал экзамен, он тоже увидел, что курсант трезв как стёклышко, а что руки дрожат, так от волнения большого. Волнительно ведь реально. Не сдашь — и в Танзанию полетишь. Где она, эта Танзания?.. А Васька ещё тогда шифроваться не умел. Вот его и застукали через год потом. Выговор с прицепом по партийной линии объявили. Крутили-вертели, спрашивали, единичный ли был случай или система какая. Но он его, Гоманькова, не сдал. Сказал, что один бухал и единственный раз то было. Вроде ему поверили. Настоящий был товарищ.
Эти мысли одолевали Гоманькова с пяти до семи утра, когда он находился в состоянии лёгкого сна. Иван Иванович жил один. Он считал, что самая прочная семья — это та, которая состоит из одного человека. И верил британским учёным, доказавшим, что женатые мужчины живут дольше, но зато холостые — интереснее. Одинокие женщины с годами дешевеют, а одинокие мужчины, наоборот дорожают.
Контрразведчик спал и не спал одновременно. Ждал контрольной точки. Семи двадцати. Надо было три часа двадцать минут продержаться с момента последней контрольной точки, в 4:00. Такая была Система. Делом Гоманьков занимался строго по часам. Контрольную точку третьей стадии — выхода — в будние дни он уже много лет устанавливал ровно на четыре утра. Ни минутой раньше, ни минутой позже.
Прежде он использовал для этого обычный советский будильник — тот выдавал удивительно мерзкий звук, который мог разбудить и мёртвого. Будильник регулярно звонил в положенные часы. Даже чаще, чем телефон. Наверное, одиночество — это когда будильник звонит чаще телефона. К сожалению, в прошлом году будильник разбился об стену. Была тяжёлая ночь, расчёт времени поломался, так что подняться не было возможности. Будильник этого не понимал, потому улетел в стену и рассыпался на части. Пришлось заменить старую механическую советскую машинку современным электронным изделием с набором разных мелодий на любой вкус. На прекращение дела Гоманьков поставил короткие гудки из трубки, а на побудку — сирену. На сирену он вскакивал в любом состоянии, даже если занимался делом с вечера.