Юрьев про себя подумал — откуда только берутся эти «Маши», «Саши», «Риты» и прочие уменьшительные имена, которыми упорно именуют себя вполне взрослые люди, не страдающие инфантилизмом? Что-то ведь они хотят этим сказать? Или это какой-то знак, понятный только своим? Но что их объединяет? Кажется, либеральные взгляды. Но нет, полно либералов, которые величают себя исключительно по имени-отчеству… Он не успел додумать мысль — Лобанов продолжил:
— Рита, вы же понимаете, что я могу сделать только поверхностный осмотр? В США, в «Джордж Истман Хаус», существует целая компания, которая проводит глубокие экспертизы бумаги и химикатов, чтобы выявить качественные подделки.
— Мы полностью доверяем вашей квалификации, — заявила журналистка.
Лобанов поморщился. Звучало так, будто он рискует репутацией, если на глазок не сможет определить то, над чем в «Истмане» трудятся десятки человек, вооружённых современнейшей техникой.
Эксперт и фотограф подошли к «Правде». Журналисты столпились вокруг них, опасаясь пропустить сенсацию. Юрьев сошёл с подиума и поискал взглядом Зверобоева. Тот присутствовал, но стоял в стороне, давая какие-то распоряжения по телефону. Маркиш тоже не полез в толпу, но напряжённо наблюдал за происходящим.
Степаниди бросил только один взгляд на снимок, распрямился и посмотрел на Юрьева с уважением. Лобанов возился дольше. Разглядывал фотографию под лупой, заглядывал на обратную сторону. Но наконец и он отошёл на пару шагов.
— Что скажете? — напористо гнула свою линию назойливая журналистка.
— Совершенно однозначно перед нами подлинный отпечаток «Правды» Родионова, — пророкотал Степаниди. — А разницы, первый отпечаток или второй, нет никакой.
Гольдбаум недовольно повернулась к Лобанову.
— Я не буду так категоричен, — пожал плечами профессор. — В моём распоряжении сейчас нет технических средств для тщательной научной экспертизы. Но я не вижу ни малейшего повода утверждать, что это — подделка. Учитывая репутацию банка и лично Алексея Михайловича Юрьева, я бы с большой долей уверенности сказал, что перед нами подлинник. И я тоже согласен с коллегой, что экземпляры этой фотографии ограниченной серии, отпечатанные самим автором при жизни, имеют одинаковую художественную и коллекционную ценность. Нам известно о четырех авторских экземплярах «Правды». Они равноценны. В каталоге выставки заявлено, что в музее представляется фотография из коллекции Группы.
Там не говорится конкретно, из какой части коллекции — российского ПортаБанка или из собрания штаб-квартиры. Так что никакого обмана нет.
Стоящий неподалеку Гриша Мстиславский тихонько перекрестился в живот. Он помнил, что сначала, в первом варианте текста каталога, написал, что фотография Родионова «Правда» принадлежит российскому банку, но потом подумал, что если написать, что она из коллекции Группы (банк ведь часть Группы), то будет читаться солидней. В итоге он так и сделал. И вот теперь никто не уличит ни его, ни банк в обмане. От этой мысли Гришу даже пробил холодный пот.
В это время, подобно скрипке во время концерта симфонического оркестра, свою сольную партию начала исполнять Ирина Дронова.
— Уважаемая Рита, — спокойным, но громким голосом начала она. — Что касается вопроса о том, законно или нет фотография оказалась в России, рекомендую сделать запрос в посольство Португалии. Там вам ответят официально. И ещё можете запросить таможенные органы, был ли ими зафиксирован факт какой-либо контрабанды. Они, надеюсь, тоже вам дадут исчерпывающий ответ. Мы советуем не наступать на одни и те же грабли два раза и проверить слухи, которые вы тут пытаетесь распространять, прежде чем о них напишете в своей газете. Сумма иска по любым вашим очередным клеветническим заявлениям будет в разы превышать то, что вы уже заплатили за предыдущие лживые наветы на честного человека. И я бы хотела напомнить присутствующим, что уголовное дело по статье клевета, возбуждённое против журналистки Гольдбаум, пока не закрыто. Следствие продолжается. Думаю, нет необходимости создавать повод для возбуждения ещё одного уголовного дела.
Раздались негромкие аплодисменты. Кто-то даже крикнул: «Браво!»
Но журналистка оказалась девушкой стойкой, умеющей держать удар и способной биться до последнего. Видимо, она была сильно замотивирова-на на достижение определённого результата и поэтому всё никак не могла угомониться.
— Не знаю, как вам удался фокус со снимком, — продолжала скандалить она, — наверное, всё-таки напечатали со старого негатива новую фотографию. Но вот с картиной у вас точно не всё в порядке. Я сейчас всем это докажу. Герман Ильич, подойдите-ка сюда! Быстрее давайте.