На подиуме тем временем началось какое-то действие. Два представителя МакБейнли развернули проектор. На экране замелькали бесчисленные яркие слайды с графиками и диаграммами, призванные убедить, как прекрасно заживёт Группа, когда обеспечением безопасности займутся настоящие профи. Внимание собравшихся переключилось туда, и Юрьев наконец позволил себе чуть прищурить глаза. Состояние растерянности отступило, закипела злость.
Ты сам установил такие правила, теперь не обижайся.
Шапито с презентацией подошло к концу. Торжествующий Маркиш отвесил публике поклон и широким жестом представил главу португальского отделения международной охранной компании МакБейнли Консалтинг Марка Разумовского.
Поднялся тот самый рыжий мужчина, сдержанно поклонился. На кого-то похож. Память на лица у Юрьева была идеальная, и он был уверен, что никогда с этим человеком не встречался. Но всё-таки какое-то подобие. И фамилия такая… впрочем, какая фамилия? Обычная. Наверняка из старых эмигрантов, ещё послереволюционной волны. Там полно Разумовских, Голицыных, Оболенских и им подобных. Банкир хорошо знал многих бывших.
Тем временем объявили краткий перерыв на кофе. Маркиш легко сбежал в зал, даже сорвав хоть и жиденькие, но аплодисменты.
Теперь он уже не прятал глаза, а бросил насмешливый взгляд на москвича. Юрьев сделал вид, что не заметил. Ни злость, ни растерянность нельзя показывать. Пусть гадает, как поступит русский. Тем более что он сам ещё не знает, что предпримет. И на то, чтобы собраться с мыслями и придумать ответный ход, у него в запасе всего-навсего осталось двадцать минут.
11:00. Лобанов
Москва. Ул. Юннатов, 5.
Московский социогуманитарный институт.
Корп. 1, ауд. 104
Профессор Виктор Алексеевич Лобанов напоминал богомола. Высокий, сухой, идеально выбритый, в приталенном сером пиджаке, с резкими движениями. На носу — очки без оправы.
На Зверобоева он смотрел без симпатии.
Лобанов принял Степана Сергеевича не у себя в кабинете, а в учебной аудитории. Место было так себе — сдвинутые пластиковые столы, стулья на железных ножках и невытертая доска, на которой были написаны мелом логические формулы. Сбоку были аккуратно выведены четыре слова: «чулки — профсоюз — стыд — справедливость».
— Алексей Михайлович попросил меня, чтобы я ввёл вас в курс того, как обстоят дела на рынке коллекционной фотографии, — начал свою речь Виктор Алексеевич после весьма формального знакомства. — Необычная просьба. Индивидуально лекции я читаю в исключительных случаях.
— Наш случай исключительный, — вздохнул Зверобоев, усаживаясь за студенческий стол. — Я не любопытен и не собираюсь заниматься коллекционированием. Мне нужно в короткие сроки выполнить для Алексея Михайловича одно… назовём это поручением. Важное и конфиденциальное поручение. Но оно связано с той областью, в которой я не разбираюсь. Точнее, разбираюсь недостаточно. Мы с Юрьевым старые друзья, и он мне, конечно, что-то рассказывал. Но именно что-то. А сейчас мне необходимо достаточно глубоко понять, как функционирует рынок коллекционной фотографии. Поэтому я здесь.
— У Алексея Михайловича проблемы? — Профессор покосился на Зверобоева подозрительно.
— Да, — вздохнул тот. — Он попал в одну не самую приятную историю. Если всё кончится хорошо, он вам, наверное, сам расскажет, — добавил полковник.
— Политика? — ещё более подозрительно прищурился Лобанов.
— Нет, — ответил Степан Сергеевич. — Скорее криминал. Жертвой которого наш общий друг стал. Я ему помогаю. И давайте уже сразу выясним один момент. Я знаю, кто вы и как вы относитесь к специальным службам…
— Карательным органам. — Профессор неожиданно и неприятно ухмыльнулся, показав мелкие ровные зубы.
— В таком случае вы должны знать, как они были устроены, — как ни в чём не бывало продолжил Зверобоев. — Я не из «пятёрки», а из «единички». В другой моей жизни я — американский профессор. Когда вашего отца арестовали, я преподавал тупоголовым американским студентам философию Беркли. А они открыв рот глазели, как у меня из теоремы вытекло доказательство… Я это говорю не для того, чтобы вам понравиться или оправдаться. Просто не считаю нужным платить по чужим счетам. В том числе репутацией.