На лице Маркиша промелькнуло понимание. Он неприятно усмехнулся.
— А теперь представьте на минуту, что вместо давно знакомого председателя банка к вам направят неведомого человека со стороны, у которого одна задача — выполнить свою часть программы. На вашу часть ему плевать, потому что у него своё начальство. Он не станет вникать в ваши проблемы. А если найдётся умный и начнёт с вами взаимодействовать, то его в любой момент могут от вас убрать и перекинуть на другой фронт. Представили? Ужас! Вот с таким же ужасом я, банкир, смотрю на предложение назначить на самый ответственный участок моего банка какого-то незнакомца, который будет выполнять не мои распоряжения, а команды своего начальства. Потому что он постарается позаботиться прежде всего о своей собственной безопасности. Только она будет связана с его работой не на меня, а на фирму, которая его к нам прислала. Безусловно, эта фирма приложит усилия, чтобы свести риски к нулю, ведь она получает деньги именно за это. А как всё отразится на нашем бизнесе, её мало волнует.
Слушатели напряглись. Юрьев говорил неприятную правду, но это была правда. Или, во всяком случае, что-то очень похожее на правду.
— Сократятся ли расходы на безопасность? — продолжал Юрьев. — Да, конечно. Но я могу подсказать вам ещё сотню способов сократить расходы. Например, продать здание в центре и переехать в офис попроще. Или, скажем, заняться экономией бумаги и карандашей…
Кто-то хихикнул. Видимо, оптимизаторские веяния осеняли не только российские офисы.
— Но поднимутся ли доходы? Нет. Любые проблемы руководства банка сразу же отражаются на его доходах. Банк существует, пока принимает правильные решения. Любые сложности в принятии решений ухудшают их качество. Мы потеряем прибыль…
Маркиш с непроницаемым лицом поднял руку, привлекая к себе внимание.
— Да, сеньор, — сказал Юрьев, намеренно опуская имя, — я помню, что вы говорили о работе нашего департамента безопасности. Вы сказали, что наш департамент допустил непозволительную беспечность. Прозвучало так, словно всё было сделано вопреки воле службы безопасности Порта-Группы. Только следует напомнить, что решение не выставлять в музее охрану было надлежащим образом согласовано со службой безопасности Группы и одобрено именно вашим подразделением. И на согласующем документе стоит ваша подпись. Когда вы её ставили, вы тогда не возражали против того, чтобы наши сотрудники не охраняли музей. Мы таким образом сэкономили на безопасности. И что в итоге получилось?
— Мы не могли отсюда оценить ваши риски, — презрительно бросил Маркиш с места. — Мы вам поверили.
— Ну конечно, не могли, — легко согласился Юрьев. — Я не оправдываюсь, мы тоже недооценили некоторые риски. Но мы не хотим брать на себя то, в чём не виноваты. Вы представили дело так, будто служба безопасности Группы была не в курсе. Что мы совершили элементарную, вопиющую ошибку, которой не случилось бы, если бы вы об этом знали. Во всяком случае, вас поняли именно так. Так вот, вы знали. Это факт. Вы знали и не выразили даже малейшего сомнения в том, что мы делаем.
Взгляды зала скрестились на Маркише.
— Разумеется, я не обвиняю вас во лжи или предвзятости, — сказал Юрьев. — Вероятно, вы просто забыли об этом эпизоде.
В зале раздались смешки.
— Теперь о конструктивной части выступления сеньора Маркиша. — Тут уж Юрьеву пришлось назвать оппонента. — То, что столь солидная организация, как МакБейнли Консалтинг, обратила внимание на Порта-Группу, большая честь для нас. Хорошо, что нас наконец заметили и мы стали привлекательны для международного бизнеса…
В зале смеялись уже открыто, одобряя язвительность банкира. Маркиш, расхваливая МакБейнли
Консалтинг, несколько перегнул палку. Его речь создавала ощущение того, что охранная структура своим вниманием к Группе оказывает ей большую честь. На самом деле всё выглядело с точностью до наоборот, и приглашённые на совещание понимали это. Юрьев не сбавлял натиска: