Просто настал ее черед… Она высоко пролетала над залитым лунным светом плато… Он подавал ей знаки, звал ее…
— Слишком поздно, мой бедный Франсуа…
Она торопилась, она исчезала.
Ему оставалось только сидеть в одиночестве и ждать ее второго появления… Он станет прислушиваться к шумам, к шагам, к ударам аэролитов… И к шуму машин, которые..
— Тебе лучше сесть в машину и поехать…
Это был голос Жанны. Тротуар, дождь, витрина маленького кафе, где играли в русский бильярд.
А разве он сам не может вести машину? Но к чему их огорчать?
Ты не должен приводить Жака. А теперь…
— Я хочу ночевать в Шатенрэ! — заявил Франсуа.
— Уже восемь часов…
— Ну и что? Мы поедем с Жаком и Мартой. Я поведу машину осторожно.
Чтобы приручить своего сына. Потом…
— Это был уже не тот человек, с тех пор как Бебе…
Люди не знали. Они никогда не поймут. Если бы они поняли, то жизнь стала бы другой?
— Обращайтесь лучше к мосье Феликсу. Отныне это он, кто…
Мосье Бонифас, в грязной рубашке и с табаком в носу говорил:
— Пять лет? Подождите! Три месяца предварительного заключения уже равняются шести месяцам назначенного срока А, если учесть хорошее поведение и президентское помилование. То есть, это три года, может быть и меньше…
Франсуа считал дни. Она будет там.
Она вернется.
И пусть даже будет так, как она честно об этом заявила.
— Обращайтесь лучше к его брату Феликсу…
Вувант, 4 сентября 1940 года.