Никакого «расписания» встреч Распутина и Царской Семьи не существовало, и он никогда не появлялся и Их Доме, когда Хозяева отсутствовали. Бывало, что встречи случались в интервале одного-двух дней, но такое происходило редко, лишь тогда, когда это вызывалось состоянием здоровья Цесаревича. Если подобной чрезвычайной необходимости не возникало, то свидания случались нерегулярно, а между ними могла быть пауза в несколько месяцев. К тому же Распутин много времени проводил или у себя на родине, или в паломничестве, что тоже исключало общение.
Лишь в начале 1914 года у него появилась квартира в Петербурге (Петрограде) на Гороховой улице, где он проживал со своими домочадцами подолгу и находился на близком расстоянии от своих Венценосных почитателей.
В дневнике Николая II встречи и беседы с Григорием Распутиным непременно фиксировались. Нередко рядом с записью о встрече с Распутиным фигурирует имя «Аня Т.», «Аня В.» или просто «Аня». Имелась в виду Анна Александровна Вырубова, тот самый «пузырь от сдобного теста», о котором так уничижительно отозвался Сергей Витте в своих «Воспоминаниях». Не менее оскорбительно о ней отзывались тогда и потом некоторые другие современники и многочисленные сочинители: «устрица», «интриганка», «марионетка Распутина», «религиозная фанатичка», «опора темных сил».
Иные шли дальше, называли Мессалиной, любовницей Распутина и даже любовницей Императора. Чтобы снять сразу же все обвинения в разврате, отметим один важный факт, который до сих пор нередко игнорируется. В мае 1917 года, находясь под арестом в Петропавловской крепости, изнемогая от оскорблений караула («подстилка Распутина») и двусмысленных намёков следователей, несчастная потребовала проведения медицинского освидетельствования, которое однозначно установило, что Вырубова — девственница.
Анна Александровна Вырубова, вернувшая после революции себе девичью фамилию Танеева, несомненно, была самым близким человеком к Царской Семье. Можно даже сказать, что она стала неформальным членом Семьи.
Помимо Распутина и Вырубовой Царь и Царица охотно семейно общались и с иными лицами, которых считали Своими друзьями. Не все из них в числе таковых оставались всегда. Кто-то умирал (генерал Александр Афиногенович Орлов и фрейлина Софья Ивановна Джамбакуриан-Орбелиани), кто-то по собственной воле удалялся, не чувствуя к себе расположения (сестра Царицы Великая княгиня Елизавета Фёдоровна), от кого-то Венценосцы сами отдалялись (Великие княгини Милица и Анастасия Николаевны).
Некоторые друзья Царского дома готовы были лишь по сердечной привязанности пойти вместе со своими коронованными друзьями до конца. Наиболее показательный пример — госпожа Юлия Александровна Ден, которая стала особенно близкой Царской Семье в годы Мировой войны. Александра Фёдоровна с Юлией Ден (Лили) часто и охотно общалась.
Худая, высокая, спокойная и рассудительная жена капитана первого ранга гвардейского экипажа, Карла Акимовича Дена, Лили видела в Царице наставницу и покровительницу. Она советовалась с «Порфироносной Приятельницей» по всем житейским вопросам, регулярно приносила Ей из Петрограда (в отличие от большинства из ближнего окружения Императрицы Лили жила там, а не в Царском) множество столичных новостей, обсуждала поведение известных деятелей из политического и светского миров.
Во время Февральского переворота, когда Царица с больными Детьми оказалась брошенной на произвол судьбы в Александровском дворце Царского Села, Лили Ден без колебаний, оставив в Петрограде своего больного сына, осталась рядом с Императрицей, став фактически заложницей непредсказуемых обстоятельств. Она не могла покинуть поверженную Царицу, Женщину, Мать, Подругу и рассталась с ней не по своей воле. Во время набега «революционной ватаги» под руководством Керенского Ден была арестована как «опасная реакционерка» и препровождена под конвоем в Петроград.
Последние годы Монархии другом Семьи являлся и морской офицер, а затем командир Императорской яхты «Штандарт», капитан первого ранга и флигель-адъютант (с 1912 года) Николай Павлович Саблин. Царь и Царица его искренне любили и ценили, хотя держался он рядом с Ними достаточно независимо. Человек это был спокойный, уравновешенный, и Царская Чета охотно и часто с ним общалась. В январе 1916 года, имея в виду Н. П. Саблина, Царица заметила в письме Супругу: «У Нас так мало истинных друзей, а из них он — самый близкий».