Как обычно, близость безродного офицера к Царской Семье многих удивляла; эти отношения порождали различные пересуды. Однако никакой тайной подоплеки здесь не существовало. Николай и Александра видели в нем простого и преданного человека, а именно таких людей они искали и особенно ценили в последние годы. Сам Н. П. Саблин, человек весьма небогатый, никогда не имел и не искал никаких преимуществ и выгод от знакомства с Государями.
Однако сердечная привязанность в данном случае не выдержала испытаний: после революции Саблин никак не засвидетельствовал свою преданность и, находясь в Петрограде, на помощь Царице не прибыл…
Самой же близкой подругой Александры Фёдоровны, своего рода Ее вторым «Я» около десяти лет являлась малоприметная и тихая Анна Александровна Танеева, занявшая в жизни Императорской Семьи исключительное место. От «Ани» у Венценосной Четы не было никаких семейных секретов.
Анна Александровна искренне блюла это доверие и платила своим высокопоставленным друзьям бескорыстной преданностью, доходившей до самозабвения. Александра Фёдоровна и Аня Танеева были единомышленницами: их душевные устремления и нравственные представления почти целиком совпадали, хотя по своей природе, по психологическому и эмоциональному складу эти женщины были очень несхожи. Как личность Александра Фёдоровна была во всех отношениях несравненно более масштабной фигурой.
Никакого влияния ни на Царицу, ни уж тем более на Царя Анна Танеева-Вырубова никогда не имела, хотя во многих сочинениях и фильмах она изображается коварной и расчетливой интриганкой. Какая-то русская Екатерина Медичи, да и только! Подобное — плод воспалённого воображения сочинителей.
Очень точно о восприятии Вырубовой высказалась Великая княгиня Ольга Александровна. «Анна никогда не имела на Них влияния. Сколько раз, бывало, Аликс говорила мне, что Ей так жаль „эту бедную Аннушку“. Она была совершенно беспомощна и наивна, как ребёнок, и очень недалека». Александра Фёдоровна ценила в ней искренность и верность, те качества, которые для Неё в людях были всегда особо значимы.
Конфидентка Царицы родилась в 1884 году в семье крупного сановника, Главноуправляющего (с 1896 года) «Собственной Его Величества канцелярии», музыканта, композитора, меломана и коллекционера Александра Сергеевича Танеева. Матерью ее была Надежда Илларионовна, урожденная графиня Толстая. Эта семья уже давно занимала видное место в императорской столице.
Две дочери статс-секретаря, обер-гофмейстера и члена Государственного совета Анна и Александра (родилась в 1885 году) получили хорошее домашнее воспитание, знали языки, были музыкально образованны и прекрасно играли на фортепиано. Однако по характеру они были несхожи: старшая — замкнутая, неторопливая, серьезная, не проявлявшая никогда тяги к светским развлечениям.
Младшая же, Александра — полная ее противоположность: яркая, экстравагантная, умевшая вращаться в свете и любившая общество, много и охотно бывавшая на публике. В 1908 году Александра Александровна вышла замуж за пасынка дяди Царя Великого князя Павла Александровича — камер-юнкера А. Э. Пистолькорса. Ее свекровью стала жена Великого князя, к тому времени уже графиня Гогенфельзен, с 1915 года — княгиня Палей.
Представление об Але Пистолькорс можно получить из ее письма свекрови, датированного 10 июня 1908 года.
«Вы пишете, что Бэби (так они звали А. Э. Пистолькорса, родившегося в 1885 году. — А. Б.) не любит свет; но ведь я тоже не из светских. Я выезжала по-настоящему только один сезон, а последние годы проводила в маленькой тесной компании и ездила на балы только тогда, когда родители считали это необходимым. Вы, наверно, слышали от Маруси (племянница графини Гогенфельзен. — А. Б.), как мы с ней увлекались спектаклями. Кроме того, я прямо обожаю музыку. Мы с Бэби играем в четыре руки, и потом он аккомпанирует, когда я пою».
Александра Танеева ко времени замужества уже имела некоторую «светскую биографию», но в письме к свекрови, которая безвыездно несколько лет жила в Париже и была удалена от петербургских новостей, старалась представить себя в выгодном свете. Все эти люди и нюансы их биографий не стоили бы упоминания, если бы не одно обстоятельство: в последние годы Императорской России Александру Пистолькорс, ее супруга и княгиню Палей стоустая молва уверенно зачисляла в разряд «рьяных распутинок». Об их «рьяности» дальше придется говорить особо.
Старшая сестра Александры Анна никаких светских претензий не имела, в обществе была молчалива и с ранних пор проявляла серьезное влечение к религиозно-духовной сфере. На балах она не «порхала» и во французских пьесках не играла.