По своей порядочности и русской простоте Огарков на первых порах, в бытность Устинова министром обороны делал все возможное для обучения его военному делу, особенно тактике, оперативному искусству и стратегии. Все шло хорошо, но старик Устинов, честолюбивый и властный, почувствовал в этом опасность для себя и стал, в противовес Огаркову, приближать к себе его заместителя — Ахромеева, явно готовя его на замену Огаркову — потому что не терпел рядом с собой тех, кто обнаруживал свое превосходство. Николай Васильевич, конечно, вычислил этот ход. Но было поздно…
Из доверительного разговора с Огарковым мне было известно, что, когда на заседании Политбюро решался вопрос о вводе войск в Афганистан, он решительно выступил против, заявив: «Мы восстановим против себя весь восточный исламизм, и политически проиграем во всем мире». Его оборвал Андропов: «Занимайтесь военным делом! А политикой займемся мы, партия, Леонид Ильич!».
— Я — начальник Генерального Штаба, — не сдавался Огарков
— И — не более! — парировал председатель КГБ. Андропова поддержали А. П. Кириленко, К. У. Черненко, М. А. Суслов и, конечно, Д. Ф. Устинов. А в заключение этой перепалки Леонид Ильич, тяжело кряхтя, промолвил:
— Следует поддержать Юрия Владимировича.
Это было первое крупное поражение Огаркова. И Устинов этим немедленно воспользовался, стал более решительно готовить ему замену. И кандидатура была под рукой — С. Ф. Ахромеев, человек умный и работоспособный, с незаменимым опытом генштабиста, но при этом еще и послушный, покладистый.
После ввода войск в Афганистан, что бы ни делал Огарков — для усиления ли группировки наших войск, для более эффективного ли планирования военных операций, или проведения военной политики в ДРА — все это воспринималось в Комиссии Политбюро по Афганистану мягко говоря, с недоверием, даже подозрением, и более всего — со стороны Андропова и Устинова.
А вот теперь дело дошло до прямого шантажа и изоляции министром обороны — кого? — начальника Генерального Штаба воюющей страны.
Я продолжал измерять Шагами свой кабинет.
С Сергеем Федоровичем Ахромеевым армейская служба свела меня в 1957 году на Дальнем Востоке, когда с должности командира мотострелкового полка я был назначен командиром 47-й гвардейской Сталинградской мотострелковой дивизии, что по тем временам было редкостью, исключением: молодой полковник, минуя службу в должности начальника штаба дивизии либо заместителя комдива, сразу «идет» на дивизию, да еще полного состава, то есть развернутую по штатам военного времени. Моим заместителем и был назначен с должности командира танкового полка 32-й танковой дивизии полковник Ахромеев С. Ф. Ему в ту пору шел тридцать четвертый год.
Оба мы были молоды, оба в росте, и от нас министр обороны Р. Я. Малиновский и командующий войсками ДВВО В. А. Пеньковский ожидали высоких результатов. Предстояло очень много работать. Не скромничая скажу, что мы с Сергеем Федоровичем умели тогда делать все: стрелять из любых видов оружия, водить танк и любую другую машину, выполнять все упражнения на спортивных снарядах, бежать кросс на 3 километра вместе с солдатами. И главное — мы умели работать по 26 часов в сутки. Особенно неутомим был Ахромеев. Он «на второй руке» был офицер-золото, умница, незаменим во многих начинаниях и делах, все доводил до блестящего результата.
Так прошли два года. В конце учебного 1959 года состоялась двухнедельная инспекционная проверка дивизии. Ею руководил командующий войсками ДВВО генерал-полковник В. А. Пеньковский. Неожиданностей не было. Без натяжек и поблажек дивизия отчиталась с достоинством. И мне даже не верилось, что наш — не очень-то щедрый на поощрения! — командующий определил общую оценку дивизии за год: «хорошо». Мы чувствовали себя на вершине счастья.
Воспоминания увели меня далеко. Случайно увидев свое отражение в зеркале, я заметил, что улыбаюсь. Но было не до улыбок…
Да, тогда с Ахромеевым мы чувствовали себя на коне…
Вскоре мне предложили принять в командование 32-ю танковую дивизию. Ее командир полковник Тараканов и его ближайшие заместители отстранялись от должности.
Ко мне же заместителем направлялся — ну конечно же! — Сергей Федорович.
Малиновый околыш на фуражке я сменил на черный и на погоны прикрепил танковую эмблему. Началась работа на полигонах и танкодромах. Предстояло переквалифицироваться в настоящего танкиста.
Шли недели и месяцы. Сергей Федорович оставался неутомимым, добивался хороших результатов. Однажды, было это в начале 1961 года, на меня вышел из Хабаровска по ЗАС (засекречивающая аппаратура связи — Ред.) командующий войсками округа..