– У меня нет, – неуверенно отозвался тот.
– И у меня нет! – Он подумал и добавил: – Таких прям очевидных – нет. Все ровно. И созванивались в середине мая. Все было четко. Чего вдруг?
– Стасик… Я же… Я же человек маленький в сравнении с тобой. И бизнес у меня мельче.
Стас насторожился, коротко прикинул: чем обусловлен такой вкрадчивый голос собеседника? То ли знает что, то ли заискивает. Так он подумал.
– Хочешь сказать, что раз у меня бизнес круче, с меня и спрос другой? – хохотнул он невесело. – Процент хотят поменять, что ли? Я не понял! Слушай, Гриб, если что есть, говори прямо. Хорош юлить! Кто из нас и где облажался, ну?
Гриб – Грибов Коля, он же Кол, молчал непозволительно долго, без конца вздыхая и с кем-то тихо переговариваясь. Потом нехотя проговорил:
– По ходу, облажался ты, Стасик.
– В смысле?!
Вот тут он почувствовал, как реально шевелятся волосы на макушке. Словно вши там поселились роем целым. Или стаей. Или как там их сообщество точно называется? Поселились, одним словом, и живут вольной жизнью, устроив на его башке шабаш.
– Что за бред, на хрен!
Он резко вскочил, толкнув ногой кресло. Ножка поехала и перевернула чашку. А в ней недопитый глоток кофе. И он тут же нагадил еще одной лужицей на его полу.
– Это не бред, Стасик, – с насквозь фальшивым сочувствием проговорил Гриб. – Тебя неделю назад просили об одолжении?
– Кто? Кто просил? Тля какая-то офисная? Да кто она вообще такая – эта тетка с пучком?! Место ей нужно на центральной дорожке! Для своего деда умершего! А денег нет, чтобы это место оплатить по тарифу.
– Ты ей отказал, Стасик?
– Конечно! Сам знаешь, сколько оно стоит – это место. Мне за нее, что ли, бабло свое надо было вкладывать? Тот же Ревизор с меня и спросил бы! Ни места, на хрен, ни денег!
– Так-то оно так. Я даже очень тебя понимаю.
Фальши и меда в голосе Коли стало так много, что Стасу показалось: ухо у него сделалось липким.
– Но Ревизор, боюсь, не поймет, – торжественно закончил Коля, сопроводив вывод тяжелым вздохом.
– С чего это?
– С того, Стасик, что тетка эта с пучком, как ты ее назвал, сестрица Ревизора. Не абы какая родная, седьмая вода на киселе, но… Но дед-то у них оказался очень даже родным. То есть Ревизор был ему внучатым племянником. А ты отказал. Обидел тетку с пуком и самого Ревизора.
– Но я же не знал, мать твою! – заорал Стас, почувствовав, как тело его мелко содрогается.
– А надо было спросить.
– У кого?! У помершего деда? У тетки? Она хотя бы намекнула!
– У меня надо было спросить, Стасик. У меня. Я-то был в курсе. – По голосу было слышно, что Гриб улыбается. – Но ты гордый стал. Заносчивый. С чего, Стасик? Спесь такая откуда?
Стас молчал, мысленно прокручивая варианты наказания за отказ в услуге родственнику Вени.
Убить не убьют. Не такой страсти прокол. Накажут рублем? Отожмут то самое кладбище, куда он не захотел впускать сестрицу Вени? Ладно! Пусть отбирают часть бизнеса. Штрафами обложат. Он справится. Он выплатит. У него денег много. Очень много! Он всегда умел зарабатывать.
– Я понял тебя, Коля, – вежливо оборвал упреки Стас. – Спасибо за информацию. Так когда, говоришь, он приедет?
– Я же написал тебе: к нам едет Ревизор, – противно хихикнул Коля. – Но это ко мне он едет, а к тебе уже доехал. Открывай ворота, Стасик…
Этот гнусный туберкулезник на прощанье закашлялся, и телефон затих. И через минуту в ворота Стаса позвонили.
Он подошел к камере домофона и со стоном нажал кнопку, отпирающую ворота. За ними, поглаживая вспотевшую лысину носовым платком, топтался толстяк Веня. Со стороны взглянуть: милый пенсионер в льняной рубашке навыпуск, матерчатых туфлях и широких светлых штанах. Звонит в ворота, потому что адресом ошибся. Но приглядевшись, можно заметить сразу четыре головы в окнах джипа, припарковавшегося на обочине. И если бы кто поймал взгляд Вени, то сразу бы усомнился в своих выводах. Потому что глаза у Вени были как два змеиных жала, как два дула пистолетных, как два омута, из которых не вынырнуть.
Стас подхватил с кресла футболку и, на ходу ее натягивая, почти бегом кинулся навстречу гостю.
– Вениамин Сергеевич, приветствую. – С заискивающей улыбкой Стас схватил двумя ладонями жирную потную Венину ладонь. – Рад… Крайне рад принимать вас в гостях…
– Идем, Стасик, – поторопил тот его, подтолкнув в спину. – Жарко тут, на солнце. И ты погоди радоваться.
Из глубоко посаженных темных глаз Вени в Стаса выстрелило предупреждением. Он мысленно отщипнул у своего бизнеса еще кусок.