С усилием распахнув веки, она отыскала взглядом своих друзей. В попытке сделать вздох, она отчаянно старалась прорваться сквозь плотную завесу перед глазами. Безликие лица произносили слова. Их голоса были шумовым фоном для глубокого голоса, отдающегося в ушах. В ответ на комментарий бывшего мужа она покачала головой. Движение было таким лёгким, что даже волосок не шевельнулся на её голове, оно едва ли было осязаемым. Но про себя она яростно качала головой. Нет, я могу говорить, не нужно ничего заново учить.
Сглатывая сокрушительную смесь эмоций и еды, которая боролась с естественными спазмами желудка, она призвала на помощь все силы, чтобы голос звучал твёрже:
- До свидания, Тони.
- Клэр, ты должна знать, что я узнал о твоём освобождении меньше чем двадцать четыре часа назад. И как слышишь, я уже знаю твой номер телефона. Как думаешь, сколько у меня займёт времени, чтобы выяснить твоё местоположение?
Приосанившись, она нашла в себе силу для ответа. Ту самую силу, которой всегда обладала, ту самую, которой пользовалась, чтобы держать Тони в умиротворенном состоянии. Сегодня она использовала её, чтобы выразить свои мысли.
- Мне кажется, это ты растерял способность воспринимать смысл. «До свидания» означает, что разговор окончен. Для справки, это касается и всех будущих разговоров. Уверена, ты помнишь, что если обсуждение подошло к концу, то возобновлять его – не вариант.
Его ответом стал смех, глубокий и громкий, который сменился словами:
- Я всегда восхищался твоей силой. Такая храбрая речь для того, кто прячется на другом конце страны…
Клэр больше ничего не услышала. Она убрала трубку от уха и нажала на кнопку отбоя.
Поднялась завеса, отключившая ее от реальности; она поймала на себе обеспокоенные взгляды своих друзей.
- Простите, я отойду в уборную. - Клэр поднялась. - Позовите официанта, думаю, я готова уходить.
Она отошла от стола прежде, чем её друзья смогли бы высказать вслух свои вопросы. На полпути к уборной ее дрожь возобновилась, а из глаз хлынул поток слез. Тем не менее, прерывистые всхлипы она сможет позволить себе, лишь когда окажется внутри кабинки. Из ее груди невольно вырвались рыдания.
Снова завибрировала её сумочка. Ей нужно взглянуть, это могла быть Эмили. На экране высветилась надпись: «Неизвестный номер». Она остановилась, чтобы подумать: если у Эмили появился собственный одноразовый телефон, то ей не нужен закрытый номер. Клэр нажала кнопку «Отклонить». Тридцать секунд спустя на экране появился значок, извещающий о входящем текстовом сообщении. Она нерешительно его открыла.
«ТОЛЬКО Я ЗАКАНЧИВАЮ РАЗГОВОРЫ. И ЭТОТ ВСЁ ЕЩЁ ОСТАЕТСЯ ОТКРЫТЫМ. С НЕТЕРПЕНИЕМ ЖДУ ВОЗМОЖНОСТИ ВОЗОБНОВИТЬ ЕГО ПРИ ЛИЧНОЙ ВСТРЕЧЕ ».
Глава 6
Так что мы, я считаю, становимся такими, как есть, в силу множества причин. И вероятно, большую часть из них никогда не узнаем. Но если не в нашей власти выбирать, откуда мы пришли, то уж куда двигаться, мы выбираем сами.
Стивен Чбоски «Хорошо быть тихоней»
1980 год…
Антон спустился на нижний этаж своего родового поместья. Сцена, произошедшая между дедом и отцом, свидетелем которой он только что стал, непрерывно вертелась у него в голове. С каждым шагом по направлению к развлекательному центру дома он отчаянно пытался забыть свою семью и подумать о жизни, которая начнётся по возвращению в Академию Блэр. Больше всего на свете он хотел вернуться в кампус своего закрытого учебного заведения, оказаться подальше от этого фарса под названием «семья».
И дело не в том, что у него в Блэр было много хороших друзей. Было бы легче, если бы он был частью команды, если бы принимал участие во внешкольных мероприятиях. Одному Богу известно, как его телосложение помогало ему в области спорта. И с каждым годом он продолжал расти в высь и в ширь. Антон получал удовольствие от лакросса и баскетбола в зале. Тренера подмечали его очевидный талант и неоднократно звали присоединиться к одной из команд Блэра. Но, несмотря на то, что его отказ вызвал ненависть со стороны однокурсников, едва ли они понимали, что это был не его выбор. Парни считали, что он слишком заносчив, чтобы участвовать. Правда заключалась в том, что его дедушка запретил ему принимать участие. Конечно же, Антон никому в этом не признался. Иначе это показало бы остальным, что ему не позволено принимать собственных решений. А этого Антон не хотел раскрывать. Вперёд, продолжайте думать, что Антон Роулз ничтожество, ему плевать. Он заставит гордиться им единственного человека, чьё мнение имеет для него значение. И однажды он всем это докажет.