– Госпожа! Госпожа! Какое горе… Госпожа, где вы? – донесся до девушки голос верной служанки.
Габриэлла вздрогнула. «Боже мой, что могло произойти?» Не желая пребывать в тревожном неведении, девушка поспешила вниз.
– Что случилось, Арабель? – спросила Габриэлла, столкнувшись со служанкой в коридоре.
– О, моя госпожа! – в ужасе воскликнула служанка. – Я вас везде ищу…
– Да отвечай же! – рассердилась Габриэлла.
– Ваши родители… – зарыдала Арабель и, словно обессилев, упала на колени, закрыв руками лицо.
У Габриэллы все похолодело внутри от страха.
– Что родители?.. Не молчи! Господи, да прекрати причитать!
– Они… они… – лепетала служанка, не в состоянии справиться с истерикой.
Габриэлла опустилась на колени рядом со служанкой и слегка обняла ее за плечи.
– Арабель, успокойся… Я очень тебя прошу. Не пугай меня… Слышишь? Просто объясни, причем тут мои родители.
– Как причем, госпожа? – поднимая свое изможденное лицо, ответила служанка. С ужасом посмотрев на Габриэллу, она шепотом добавила: – Они… Они… Они мертвы, госпожа!
Глава 3
Кто не умеет переносить страдание, тот обречен на многие страдания…
На мгновение Габриэлла замерла, не в силах понять услышанное и поверить в страшную весть. Острая боль внезапно пронизала её насквозь и сковала все тело. «Какая нелепость! – подумала она. – Родители… мои обожаемые родители не могут… нет, конечно, не могут быть мертвы. Нет, нет, нет… Это чья-то злая шутка… Нет, Господи, этого не может быть! Арабель ошиблась… Перепутала. Это невозможно!».
– Что ты такое говоришь? – придя в себя от неожиданности, воскликнула Габриэлла и вскочила на ноги. – Ты сошла с ума! Зачем ты меня пугаешь?
– О, простите, госпожа, за дурные вести, но… но я никогда не посмела бы обмануть вас. Они действительно…
– Перестать повторять этот вздор! – гневно топнув ногой, крикнула девушка и, оттолкнув от себя служанку, стремглав побежала в залу, где всего час назад оставила своих драгоценных родителей в добром здравии и хорошем расположении духа.
Войдя в помещение, где теперь вместо шума и веселья царила почти полная тишина, она огляделась. Мрачные люди, которые тихо перешептывались между собой, испуганные лица прислужников, растерянно смотревшие на нее, – все это подтвердило худшие опасения Габриэллы. Но все равно, невзирая на это молчаливое подтверждение обрушившегося на их семью несчастья, она отказывалась в него верить.
– Дитя мое, – услышала девушка голос позади себя.
Габриэлла резко обернулась и увидела аббата Шириза, на лице которого было написано столько напускной печали, что, не сумев вынести подобной фальши, она отвернулась. Габриэлла прекрасно была осведомлена о той ненависти, которую герцог и аббат испытывали по отношению друг к другу, пусть внешне они и старались поддерживать видимость дружеских отношений.
– Дитя мое, это я послал вашу служанку отыскать вас… О, клянусь Святым Антонием, как это горько и прискорбно. В них было столько энергии, столько силы. Ваша матушка была сама доброта и смиренность. А ваш отец… более храброго рыцаря не было со времен Ричарда Львиное Сердце… Мне так жаль…
– Господин аббат, – надменно произнесла девушка, стараясь справиться с нервной дрожью, – о какой жалости вы говорите? Я не понимаю вас.
– Как? Разве Арабель не сообщила вам скорбную весть?
– Так… так это правда? – не выдержала Габриэлла, и слезы непроизвольно потекли ручьями из глаз девушки.
– Увы, мое бедное дитя. Клянусь небом, это правда, и мне нечем вас утешить.
– Но как? Я не могу поверить! – умоляюще посмотрев на аббата, спросила девушка. – Когда я с мужем вышла из зала, отец и матушка остались вместе с гостями. Они были веселы и в полном здравии. Что могло произойти с ними за столь короткое время?
– Когда вы ушли, прислужники принесли еще вина и ваш отец провозгласил тост за победу в крестовом походе и за освобождение Гроба Господня. Стоило вашим родителям сделать всего по несколько глотков, как им тотчас же стало дурно. Оба они побледнели и стали задыхаться. Появились боли в животе и рвота. Мы пытались им чем-то помочь, но не сумели ничего сделать. Вскоре у ваших родителей начались судороги, и они почти одновременно потеряли сознание. Я послал за лекарем, но когда его разыскали в этом хаосе, все уже было кончено.
– Вино? Вы думаете, им что-то подмешали в вино? Но кто? Кто мог решиться на подобную гнусность?