- Сюда, - обронил он, и смутился: - Ой, да вы же знаете...
Николай Петрович молча улыбнулся, и переступил высокий комингс.
В креслах у пульта крутилось двое – насупленный хмурый хомбре лет этак тридцати с лишком, и его полная противоположность – худой, вихрастый, загорелый парень, улыбавшийся весело и радостно, так что на веснушчатой его переносице собирались тонкие морщинки.
- Знакомьтесь, - Чибисов хлопнул по плечу насупленного хомбре. – Сашка Иволгин, сменный инженер-контролер. Свое дело знает туго.
Хомбре приветливо улыбнулся - и превратился в совсем-совсем другого, очень мягкого и доброго, немного даже наивного, душевного, робкого с девушками и неуверенного в себе человека. Вот почему, подумал Воронин, он такой серьезный и неулыбчивый... Прячется.
- Александр, - сказал Иволгин сиплым голосом, - этого достаточно.
- Николай Петрович. Назначили начальником планетологической станции «Юпитер-1».
- Ух, ты... На Амальтее которая?
- На ней, родимой.
- Ну, ваще-е...
Вихрастый представился Юрой Селезневым. Он был бортинженером. Сменным.
- Готовы отлучиться с Земли? – спросил Воронин, пряча улыбку за показной строгостью.
- Да! – воскликнули дуэтом оба сменных.
И тут, неожиданно для самого Воронина, произошло новое пополнение – сам начальник ЦПК явился в тренажную, ведя под руку невысокого, очень изящного молодого человека восточной наружности, и… Яну собственной персоной, в девичестве Рожкову.
Яна смотрела на Николая Петровича очень честными глазами и мило улыбалась.
- Как вы и просили, уважаемый, самые лучшие в выпуске с факультета Переподготовки, - залучился начальник, добрейший «Евгенич». – Рекомендую вам штурмана Тосио Кавамото и киберинженера Яну Рожкову.
Яна улыбнулась, рефлекторно пленяя.
- Ну, оставляю вас, - прожурчал Евгенич, потирая руки, словно умывая. – Знакомьтесь, любите и жалуйте!
Начальник удалился, а Воронину пришлось представлять присутствующих прибывшим.
Пожав всем руки, Яна скромно заметила, потупясь:
- Выходит, я буду единственной женщиной на корабле?
- Нет, - помотал головой очарованный «киберинженером» Чибисов, - будет еще Рита Чайкина.
Яна весело рассмеялась.
- Да у нас, смотрю, целый птичник организовался! - сказала она. - Чибисов, Чайкина, Иволгин, Воронина…
Тут девушка запнулась и густо покраснела.
- Действительно, - деланно улыбнулся Николай Петрович, словно не заметив яниной промашки, - похоже на клетку с пернатыми.
Ну, что ж… Риту мы ждать не будем. Да, Эдуард?
Чибисов покраснел.
- Она сейчас у матери в Одессе, - сказал он с запинкой, - но на космодром прибудет без опозданий. Я за этим прослежу.
- Отлично… Надеюсь, никто до старта не передумает?
- Ни за что! – пылко сказал Селезнев.
- Да сограсные мы, - пожал плечами Кавамото.
Тосио, хоть и родился в Хабаровске, букву «л» так и не научился выговаривать.
- Ну, - развел руки Чибисов, - раз уж Кавамото-сан «за», чего уж нам-то противиться?
- Тогда пошли, - сказал Воронин. – Старт назначен на двадцатое. Сбор в космопорту «Байконур». Разбегаемся!
Персонал станции, громко переговариваясь, потянулся к выходу. Николай Петрович отстал, чтобы поравняться с молодой женой.
- Ты чего хулиганишь? – прошептал он. – Ты хоть понимаешь, как это опасно – работать у Юпитера?
- Лучше уж там с тобой, чем здесь одной! – убежденно сказала Яна. - Очень надо стариться при живом-то муже!
Воронин вздохнул только.
- Какому дураку ты голову заморочила, чтобы он дал «добро» на твое участие в экспедиции? – спросил он утомленно.
- Денису, - повинилась жена. – И ничего он не дурак, просто добрый…
- Бабник он, - буркнул Николай Петрович. - Глазки, небось, строила?
- Поцеловала, - коварно улыбнулась Яна, и тут же уточнила: - В щечку!
- Убил бы… - пробормотал Воронин.
- Кого?! – расширила девушка глаза в притворном ужасе. – Меня?!
- Обоих!
Воронина оглянулась – никого – и нежно обняла Николая Петровича, прижалась к нему и поцеловала, язычком касаясь его языка.
- Я буду приходить к тебе в каюту, - прошептала она, - и соблазнять Николая Воронина… А ты мне нравишься таким – вылитый мачо!
Воронин застонал – и покорился судьбе.