— Погоди, ты говорил, что вас в комнате было трое. А потом вошел четвертый, так? Что он сказал?
Ее дотошность заставляла Уилла вспоминать те детали, на которые до сей минуты он сам не обращал внимания. В редкие минуты передышки, когда Тиша задумывалась, он скользил усталым взглядом по картинам, развешанным на стенах. Уилл не слишком разбирался в искусстве, но общей эрудиции ему вполне хватило, чтобы понять: Тиша работает в реалистической манере. С огромных полотен на Уилла смотрели нью-йоркский таксист и итальянский шеф-повар, игрок в гольф и молодая мамаша с коляской на автобусной остановке… Правильно ли она поступила, что все-таки добилась своего и профессионально занялась живописью? Может ли человек, обладающий математическим складом ума, стать настоящим художником? С ее мозгами ей были бы рады на любой университетской кафедре, в любой адвокатской конторе, в любом Управлении полиции… Но рисовать картины?..
К тому времени как Уилл наконец закончил, он вдруг поймал себя на мысли, что так и не добился пока от Тиши никаких объяснений. Она почти не перебивала его и лишь время от времени что-то уточняла или проверяла, правильно ли его поняла. А между тем он не узнал от нее ничего нового. Ничего такого, чего бы он уже не знал. В какой-то момент Уилл начал испытывать разочарование, которое, впрочем, старательно от нее скрывал. Надо набраться терпения. Тиша поможет… Раз взялась, значит, поможет… Но почему она ничего не говорит, а только смотрит на него? И что это за странный взгляд? «Говори же, говори что-нибудь, Тиша… Прошу тебя…»
…Он проснулся от того, что рука его соскользнула с подлокотника стула. Протерев глаза, Уилл понял, что незаметно для себя уснул. Он даже сумел припомнить, что именно ему снилось — какая-то дикая пляска: Бет в центре, словно шаманка в языческом племени, а вокруг нее хоровод из бородатых мужиков, все в белых рубахах и черных жилетках.
Уилл глянул на часы. Полтретьего. Значит, все это не кошмар. Значит, все это правда. Господи, какой длинный и ужасный день… Он начался для него почти восемнадцать часов назад, за много миль отсюда, когда он решил проверить свою почту… Кто бы мог подумать, что не пройдет и суток, как он будет спать здесь — у Тиши, в ее мастерской…
— Итак, продолжим, — вдруг услышал он голос.
Тиша сидела прямо перед ним и что-то писала на этюднике, положенном на колени. На лбу ее проступили напряженные морщинки. Уилл помнил, что это означало у нее крайнюю степень сосредоточенности.
— Стало быть, что мы имеем на данный момент… Первое. Бет жива, и ей ничто не угрожает до тех пор, пока ты будешь держаться от них и от нее подальше. Второе. Она не сделала им ничего дурного, и они это признают. Третье. Несмотря на это, они не могут ее сейчас отпустить. Они сказали, что способны понять твои чувства и твое раздражение, но ничего объяснить не могут. Зато уточнили, что скоро все прояснится само собой. В одном из электронных писем они сообщили, что деньги им не нужны. Их единственное желание — чтобы ты не путался под ногами. И помалкивал. Все так?
— Так.
— Отлично. Все это суть описание довольно редкого — я бы сказала, уникального — случая похищения. Возникает такое ощущение, что они взяли Бет в заложницы. На неопределенное время. И с непонятной нам целью. При всей странности ситуации они требуют от тебя понимания и невмешательства.
— Ты бы видела, с какой детской искренностью они настаивали на этом!
— Поначалу они опасались, что ты был подослан к ним федералами. Почему они так боятся федералов? Неужели в связи с похищением Бет? Я думаю, похищение тут ни при чем. Скорее всего у них полно других причин опасаться внимания спецслужб. Так, во всяком случае, все это выглядит. В качестве рабочей гипотезы предположим, что они занимаются чем-то незаконным и боятся разоблачения.
Уилл вдруг вспомнил Монтану, Пэта Бакстера и наводнение… Это было всего пару дней назад, а кажется, что в прошлой жизни.
— В конечном итоге они сняли с тебя это подозрение. Естественно, дело не в том, что они не нашли у тебя никакой спецаппаратуры. Они правы в другом: федералы подослали бы к ним правоверного иудея. Однако то, что ты не работаешь на ФБР, вовсе не успокоило их. Скорее напротив — испугало еще больше. Именно после этого тебя и стали топить. Вопрос — почему? Как они тебе сказали? «Ты не работаешь на федералов, но это значит, что ты работаешь на других, которые гораздо хуже федералов». Так? О ком это они? О враждующей с ними секте хасидов? О конкурирующей группировке похитителей?