5
Пострадавшим оказался Кшиштоф Паллец, шестидесятипятилетний пенсионер, проживавший в своем коттедже последние двадцать шесть лет, ранее не судимый, всю жизнь проработавший бухгалтером на табачной фабрике Свифта. Эти и многие другие сведения о себе пострадавший сообщил полицейскому и готов был еще долго рассказывать, если бы капитан время от времени не возвращал его к предмету расследования.
– Это было нападение, офицер! Персональное на падение! – объявил старик, потрясая головой, обернутой мокрым полотенцем. Он был необыкновенно возбужден и горел желанием оказать органам всю не обходимую помощь.
– Я стоял здесь, а он стоял там! – рассказывал старик, перебегая с места на место.
С чего все началось, сэр?
– С чего началось?
Пострадавший на мгновение задумался.
– Ах да, конечно! Дело в том, что я плохо засыпаю и, случается, подхожу к окну – вот к этому… – Он повернулся и указал на окно первого этажа. – Это моя спальня, но раньше я держал в этой комнате птиц.
– И что же вы увидели, сэр?
– Сначала ничего, потом пошел в туалет, а у меня, знаете ли, плохо отходит моча и случаются рези. Я провел в туалете минут двадцать, хотя поклясться не могу, возможно, чуть больше, а когда возвратился в спальню, снова подошел к окну… Собаки в лесу вели себя очень шумно, это меня насторожило.
– Вы имеете в виду парк, сэр?
– Это дальше парк, офицер, а здесь у нас настоящая чащоба! Порядок никто не желает наводить, у вас в городе, может, и не так, а наши местные власти вор на воре и вором погоняет.
– Мистер Паллец, это к делу не относится, – напомнил шериф, который и являлся представителем местных властей.
– Давайте начнем прямо с нападения, мистер Паллец, – предложил Буанзен. Он еще надеялся успеть выпить кофе перед сдачей дежурства.
– Да-да, офицер, я как раз к этому и приближаюсь.
Одним словом, подхожу я к окну и вижу: стоит черный человек.
– Что значит «черный», сэр?
– Черный – значит черный. Голова черная, руки черные, ноги черные.
– То есть вы хотите сказать, что это был бангиец?
– Если бы это был бангиец, офицер, я бы так и сказал – бангиец, а я говорю: он был черный.
Сплошь.
Капитан Буанзен и шериф переглянулись.
– Что он делал, этот черный человек? – спросил капитан.
– Он воровал мое белье… – произнес мистер Паллец таким тоном, словно сообщал о государственной измене.
– Черный человек воровал белье, – повторил капитан. – Скажите, сэр, это было какое-то особенное белье?
– Нет, ничего необычного, вот, посмотрите, при щепки остались, а вещей-то и нет.
– Что же пропало?
– Две пары брюк. Я стираю их сам. Другие носят в химчистку, но это дорого, и я не могу себе этого позволить. К тому же обе пары мне покупала моя покойная жена Эльза, я ведь теперь вдовец, офицер.
– Примите мои соболезнования, сэр, но нельзя ли перейти к самому происшествию.
– Я о нем и рассказываю, офицер. Вот же, пропали двое брюк и две рубашки. Это для меня не происшествие, а целая драма.
– Кто первым стрелял – они или вы?
– Сейчас я и до этого дойду, офицер. Заметив черного человека, я поспешил в соседнюю комнату, там прежде была библиотека, но почти все книги поели лесные термиты, пришлось отдать в школу.
Так вот, о чем это я? Ах да! Ружье! У меня есть чудесное ружье, которое осталось мне от отца, – марки «Берроун». Замечательное ружье двенадцатого калибра!
Старик так разошелся, что полотенце с его головы упало, однако он не обратил на это внимания. Его лицо разрумянилось, глаза блестели.
– Я взял ружье и зарядил его картечью! Вообще-то я охотился только на боровую дичь, а для нее хороша дробь «третий номер», бывало, годился и «четвертый», но для охраны дома – только картечь, скажу я вам.
Только картечь «два нуля».
– Вы зарядили ружье и вышли из дома. Что было дальше? – попытался помочь капитан. Чашка горя чего кофе перед – сдачей дежурства превращалась в несбыточную мечту.
– Я не просто вышел, офицер, я воспользовался черным ходом и появился совершенно неожиданно для злоумышленника. Он как раз рубашками занимался, шельмец.
– Вы что-нибудь сказали ему?
– Нет, ничего особенного не сказал, а только: руки вверх, воришка!
– И он начал стрелять?
– Не помню. Свет померк, и я свалился, а на шее потом синяк образовался – мне это потом наш доктор сказал, Скотт его фамилия.
Буанзен подошел к потерпевшему и осмотрел синяк на шее. Действительно, было похоже на след от удара – точного и хорошо рассчитанного. Чуть сильнее – и мистер Паллец уже никогда бы не очнулся.
Послушав потерпевшего еще немного, капитан Буанзен свернул разговор и, пообещав обязательно разобраться, покинул участок мистера Паллеца.