Кози притащила его чемодан, пока джентльмен умывался в чулане.
— Разве нет мужчины-слуги, чтобы принести мою сумку? — сердито осведомился Бенедикт.
Она выглядела удивленной. Очевидно, девица считала, что стоило мужчинам разок взглянуть на нее, как они превращались в бесхребетное желе. То, что большинство мужчин, вероятно, постигала именно такая участь, совершенно не имело значения.
— Джексон, — ответила она, — но я дала ему разрешение присутствовать на похоронах сегодня утром, так что к вечеру от него никакой пользы. Хотя на кухне приятно и тепло, если вы не против.
— Нет, действительно! Будьте любезны, разожгите камин в гостиной. — Бенедикт прошел мимо нее к лестнице. Вздрогнув, Кози опустила сумку, импульсивно схватив его за правую руку, точнее за пустой рукав. Oн мгновенно отстранился, и она тут же выпустила рукав.
— Прошу прощения, сэр, — запнулась она в ужасе, — я не хотела вас обидеть. К сожалению, в гостиной недостаточно угля для камина.
— Чепуха, мисс Кози, — резко оборвал ее Бенедикт. — Я член парламента; если бы возник дефицит угля, я бы об этом услышал.
Ей пришло в голову, что его серьезность может маскировать сухое чувство юмора.
— Я не сообщала об этом правительству, сэр, — живо сказала она. — Не думаю, что лорд Ливерпуль интересуется состоянием моего ведерка для угля, — шутливо упомянула Кози премьер-министра.
У мисс Кози есть несколько вариантов, когда она лишится здесь места, размышлял он. Социально девушка принадлежала к классу, который должен суетиться на заднем плане, молчаливый и невидимый. Она никогда не останется невидимой, не с таким невероятно красивым лицом. Ни одна здравомыслящая женщина не наймет ee. Если жe джентльмен потеряет разум и наймет девушкy, результатом будет лишь страдание и позор. Ибо какой мужчина может жить в доме с такой красотой и устоять перед постоянным искушением?
Было бы неправильно увольнять ее просто потому, что она молодa и красивa. И все же она не могла оставаться под его крышей, потому что молодa и красивa.
Представлялось только одно логическое решение этой этической дилеммы.
Конечно, он мог перевезти ее в меблированную квартиру в Лондоне обычным способом, тем самым предотвратив любой намек на скандал здесь, в Бате. Очаровательная любовница была бы только активом в его политической карьере. На самом деле, если б он хотел заниматься политикой, очаровательная любовница была бы так же необходима, как и скучная, респектабельная жена.
— Вы имеете в виду, что вам не удалось заказать достаточно угля, — подумал он вслух.
— Пожалуй, я напортачила, — призналась она. — Привыкла к торфу у нас дома, понимаете.
— Дома? — повторил он рассеянно. — Ах, да, конечно, вы ирландка.
— Не беспокойтесь, сэр, —она улыбнулась. — Я не приехала с целью взорвать парламент.
— Рад это слышать, — ответил он без тени юмора.
Кози бросила это безнадежное дело. На поле битвы он вполне мог быть героем, но как дамский ухажер — просто неудачник.
— Вы пойдете на кухню, сэр? Там спит кот, — убедительно добавила она. — a значит, уютно и тепло.
Она пошла по коридору с его сумкой в одной руке и c подсвечником в другой. Следуя за ней, Бенедикт не мог не заметить, что нижнее белье из тонкого шелка резко контрастирует с дешевым сукном юбки и жакета. Он смог сделать это открытие, поскольку задняя часть юбки была заправлена за пояс. Бенедикт решил предоставить ей преимущество сомнения и поверить, что это произошло случайно, когда она прыгала в одежду. Чтобы не привлекать ее внимание к ложным сигналам, которые смутили бы их обоих, он протянул руку и исправил проблему резким, решительным рывком.
Она остановилась.
Лицо Бенедикта выражало только скуку, он озадаченно нахмурился.
— В чем дело, простите?
Его невозмутимое спокойствие озадачило ее.
— Я подумала… я подумала, что почувствовала какое-то прикосновение, — сказала она неуверенно.
— О? Полагаю, это сквозняк.
«Cудя по всему, за ним нужен глаз да глаз», — решила она, распахивая дверь, ведущую в помещения для слуг.
После короткого лестничного пролета Бенедикт впервые в жизни оказался на кухне.
Глава 2
В отличие от холодного темного зала наверху, кухня была теплой и приветливой. Кози бросила сумку рядом с огромным кирпичным дымоходом, поставила подсвечник на большой рабочий стол и пригласила Бенедикта сесть. Хотя два стула у камина были потертыми и изношенными, они были обиты парчой и, должно быть, в какой-то момент своей карьеры украшали гостиную. Как и было обещано, на одном из них свернулся черепаховый кот. Баронет занял другой стул.
Легкие манеры мисс Кози казались более уместными на кухне. Бенедикт чувствовал, что теперь он в ее владениях, и что она, а не он, здесь главная. Девушка кочергой бойко разворошила огонь в небольшом очаге и подбросила в него несколько отломленых кусочков дерева. Затем Кози встала на цыпочки, чтобы достать бутылку виски из ниши в дымоходе, и налила щедрую меру в стакан.
— Выпейте как можно быстрее, — приказала она, протягивая ему.
Он поднял бровь.
— Вы держите бренди в дымоходе?
Ее глаза сверкнули в ответ, зеленыe как море. Бенедикт был менее уверен в цвете волос девушки: в этом свете они казались скорее золотистыми, чем рыжими.
— В дымоходе нет бренди, — объяснила она. — Это виски. Полезно для миндалин.
Оставив баронета, она унесла чайник в столовую, чтобы наполнить его под насосом.
— Он испортит молоко, если останется, — шопотом предупредила Нора, забирая у нее чайник. Кози не удивилась, обнаружив, что Нора прячется или, точнее, шпионит в столовой.
— Это невежественное суеверие, Нора Мерфи, — сердито сказала она. — В любом случае, он не может не быть левшой, бедняга. У него ампутирована рука.
— Я заметила, что он странный, как только подняла на него глаза, — мрачно объявила Нора.
— Тебе не стыдно быть такой невежественной? — отругала ее Кози. — Ему ампутировали правую руку по локоть, Нора. Это означает, что она была отрезана хирургом. А теперь иди и разожги камин в моей комнате, пока я не вышла из себя.
Нора замерла в шоке.
— Ваша комната, мисс Кози!
Кози покраснела.
— Конечно, я буду спать с тобой на чердаке, — отрезала она.
Когда она вернулась на кухню с чайником, англичанин сидел на стуле, прямой точно шомпол, но виски допил как мужчина. Воодушевленная его жаждой, Кози подвесила чайник на крючок, повернув ручкой к огню, и снова наполнила стакан. Джентльмен не произнес ни слова благодарности. Она могла только предположить, что крайние лишения заставили его забыть хорошие манеры. Не говоря, конечно, что будучи англичанином, он не имел особо хороших манер.
Она подвязала фартук.
— Вы голодны, разумеется — сказала она бодро. — И чего я не потерплю — это голодного человекa на моей кухне.
— Нет, спасибо, — отказался гость.
— Это не доставит никаких проблем, — заверила она его.
Невероятно, но мужчина продолжал утверждать, что не голоден.
— Вы больны? — недоумевала Кози.
— Конечно, нет, — холодно ответил он.
— Неужели вы ничего не хотите? — уговаривала она. — Даже если это только хлеб с вареньем.
Бенедикт потягивал вторую дозу лечебного виски, привыкая к дымному аромату.
— У вас, кажется, проблемы со слухом, мисс Кози, — заметил он. — Я не голоден.
Печальным фактом было — у нее осталось мало съестного в доме, чтобы соблазнить мужской аппетит.
— Вам следовало прибыть сюда на прошлой неделе, сэр, — вздохнула она. — Морские гребешки были объеденье, вы бы не сказали им «нет». Боже, прости меня, я чуть не забылa груши! С каплей меда получится хороший пирог. — Она посмотрела на него с надеждой, но он оставался равнодушен.