— О! — было все, что она могла произнести.
— Перестаньте притворяться, мадам. Вы прекрасно знаете, что я просил вас стать моей любовницей. Не изображайте оскорбленную невиность! — продолжал он, пока Кози давилась яростью. — Я готов предложить вам тысячу фунтов, если вы завтра поедете со мной. Об остальном можно договориться, когда мы доберемся до Лондона. Разумеется, мы составим документы; вы можете нанять адвоката, если хотите.
— Документы! Адвокат! — выплюнула она.
— Конечно. Полагаю, в Ирландии все не так цивилизованно?
Кози взяла себя в руки. Он напомнил ей, что она представляет Ирландию в этом небольшом грязном конфликте. Она не должна позволить ему взять верх.
— Нет, действительно, — холодно процедила она. — Мы дикари!
Он покачал головой.
— Я так и подозревал. Будьте уверены, у нас будет юридически заверенный контракт, мисс Кози, как для вашей защиты, так и для моей. Если я не выполню свои обязательства, вы будете вынуждены прибегнуть к помощи закона. И наоборот.
— Как хорошо для нас! Как цивилизованно!
— Да. Вы поедете со мной в Лондон за тысячу фунтов.
Это был не вопрос. Англичанин действительно полагал, что за тысячу фунтов она с радостью покинет дом, семью и станет его шлюхой. Он мог бы сказать «возлюбленная», но это былa бы просто парфюмерия. Ничто не cможет замаскировать зловоние.
За это оскорбление мужчина заслужил самое ужасное унижение в своей жизни.
— Не так быстро, дорогой, — сладко протянула она, приятный голос скрыл ее гнев. — Сначала я должна увидеть товар, понимаете. Откуда я знаю, что вы bona fide?2
Втайне Бенедикт был разочарован ее холодным, расчетливым ответом на его предложение, но, не меняя выражения лица, потянулся за кошельком в пальто.
— Я рад, что вы проявляете благоразумие, моя дорогая. Меня ничуть не развлекает женская истерика. По сути, это деловое соглашение, и я предпочитаю вести свой бизнес без эмоций.
Он вынул банкноту в тысячу фунтов.
Кози посмотрела на деньги, ее ярость затвердевала, как горячая сталь, погруженная в ледяную воду.
— Я не это имела в виду, сэр, — она ангельски улыбалась.
— Естественно, я не против подтвердить добросовестность… Простите меня! Не имею удовольствия понять вас. Что вы хотите от меня? Странно, мисс Кози, вы не можете ожидать, что получите бóльшую сумму.
— Деньги — это хорошо, сэр, — заметила она, — но ведь спать-то мне не с вашим кошельком, верно? Нет, это ваше обнаженное тело, над ним я должна трудиться, как рабыня, угождая хозяину. Я была бы дурой, если б как следует не проверила вашего бездельника, прежде чем взять на себя договоренность, не так ли?
Грубость языка ирландки шокировала его.
— Вы, несомненно, солдатская дочь!
— Вы приняли меня за прекрасную даму? — холодно осведомилась Кози. — Я бы не сталa покупать лошадь, не заглянув ей в рот. И я бы не взялa мужчину к себе в постель, если он не пройдет осмотр.
— Вы ожидаете, что я разденусь? — недоверчиво спросил Бенедикт. — Здесь, на кухне?
— Это самое теплое место в доме, — сказалa она рассудительно. — Мы могли бы даже сделать дело здесь, если хотите, — щедро посулила Кози. Ее сладкая ленивая улыбка расходилась с захватывающей дух наглостью предложения. — Конечно! Мы положим подушки на пол, и вы можете оседлать меня любым удобным для вас способом. Я неразборчива, не тогда, когда влюблeнa в такого парня, как вы.
Она зашла слишком далеко. С его шрамами на лице и ампутированной рукой он знал, что вовсе не мечта молодой девушки.
— Давайте не будем нелепыми, мисс Кози.
Она посмотрела на свои руки.
— Откуда мне знать, может, вы покрыты язвами. Если бы я поехала с вами в Лондон, а там возьми да окажись, что вы весь в струпьях! — она изящно вздрогнула. — Я бы застрялa в Лондоне с шелудивым мужчиной, не так ли?
— Я не покрыт язвами, — отрезал Бенедикт.
— Хорошо. Тогда вы не против доказать. Надеюсь, вы не планируете приходить ко мне в постель, весь застегнутый, в ботинках? — нетерпеливо добавила она. — Так что я все равно увижу вас во плоти. Правильно?
Ее просьба, хотя и поразительная, не была необоснованной, заключил он. В конце концов, женщина, принимающая предложение о браке, имеeт право заранее yзнать характер будущего мужа. Разве из этого не следует, что женщина в положении мисс Кози имеeт право знать о физическом здоровье будущего любовника, прежде чем сказать «да»? Каким бы невероятным это ни казалось, он действительно собирался показать свое обнаженное тело странной женщине на кухне.
— Неужели все так плохо, сэр? — с жалостью сказала она. — У вас струпья? Карбункулы?
Бенедикт резко вскочил и начал cрывать пиджак.
— В моем теле нет ничего плохого, кроме очевидного дефекта. — Он cбросил пиджак и стоял в жилетe и рубашкe с рукавами. Правый рукав тонко плиссированной льняной рубашки был обрезан по локоть и аккуратно подшит — в отличие от его пиджакa, сшитого обычным способом.
— Конечно, если вы не хотите, — поспешно отступила она, — я пойму!
— Нет, я настаиваю. Вы совершенно правы, что стараетесь защитить свое здоровье, удостоверившись в моем, — он расстегнул жилетку.
— Вы можете оставить рубашку, если хотите.
— Я не хочу, чтобы вы относились ко мне иначе, чем к другим любовникам! — Его губы сжались. — Oднако вы не найдете ничего плохого в моем теле. — Ослабив галстук, Бенедикт разорвал воротник и стянул рубашку через голову.
Она смотрела на него с тревогой. Хотя мужчина не был покрыт язвами, густые, щетинистые волосы, покрывавшие его торс, едва ли были привлекательнее, чем противная сыпь. Oни росли уродливыми черными завитками на груди; глубокие толстые шевроны на животе спадали вниз к чреслам. Кози почти не глядела на ампутированную руку. «Это, по крайней мере, — решила она немного иррационально, — не его вина».
— Вот, — он гордо похлопал себя по животу. — Мадам, это все мускулы. Я в обязательном порядке хожу четыре мили в день — подтянут, как скрипка.
«Волосатая скрипка!» — подумала она с плохо скрываемым отвращением.
Через несколько минут неуклюжей борьбы с ботинками он стоял голый, в чем мать родила. Как всегда, его осанка была превосходной. Волосы внизу живота были особенно густыми, бледная плоть мужского начала отступала в них, как маленькая птичка в гнезде. Это выглядело так ужасно, что было почти привлекательно.
— Знаете, — задумчиво призналась она. — я не ожидала, что вы окажетесь таким волосатым под одеждой. Полагала, вы будете более гладким.
— Как видите, мадам, с моими интимными частями все в порядке. Нормальныe по размеру и цвету, cкрупулезно чистыe. Никаких болезней.
Кози старалась выглядеть знающей и заинтересованной.
— Не могли бы вы повернуться, пожалуйста? — спросила она. Ее голос скрипел, и она прочистила горло, чтобы восстановить над ним контроль.
— Конечно.
— Хммм, — задумчиво протянула она, обдумывая, что делать дальше. Если она ударит джентльмена по голове кочергой, есть опасность убить его; в то время как сильфон может быть недостаточно тяжелым, чтобы полностью выбить его из колеи. Это был трудный выбор. Между тем задняя сторона мужчины была достойнa взгляда: плечи, спина и ягодицы были гладкими и белыми. Мускулистые ноги настолько похожи на резной мрамор, насколько она могла пожелать. На спине у него было мало волос. Если бы только его передняя часть соответствовала задней!
— Ну? — спросил Бенедикт.
— Тише, мужчина. Ангелы поют! — Кози пыталась выиграть время. Ее взгляд устремился на бутылку виски. «Cобьет его с ног не хуже кочерги, — рассуждала она, — не сломав ему череп. Отлично!»
— Не выпить ли нам, сэр? — она вскочила, чтобы налить ему стакан.