Они также должны верить в ваше мужество в борьбе с деспотичным истеблишментом, — мужество, которое они тоже начнут обретать, когда у них появится защитная броня организации власти, но которого не будет во время первых одиноких шагов вперёд.
Любовь и вера нечасто идут рука об руку.
Чаще всего сила и страх сочетаются с верой.
Неимущие не верят в ценность собственных суждений.
Они всё ещё прислушиваются к мнению имущих.
Они уважают силу высшего класса и считают, что «имущие» более умны, более компетентны и наделены «чем-то особенным».
Дистанция усиливает власть, так что уважение приобретает оттенок благоговения.
Имущие — это власть, а значит, и бенефициары различных мифов и легенд, которые всегда складываются вокруг власти.
Неимущие поверят им там, где сами были бы нерешительны и неуверенны в своих суждениях. Власть нельзя переступать, её нужно уважать и подчиняться.
Власть означает силу, а любовь — человеческую слабость, к которой люди относятся с недоверием. Печально, что власть и страх являются источниками веры.
Задача организатора — маневрировать и приманивать нынешнюю власть, чтобы она публично атаковала его как «опасного врага».
Слова «враг» достаточно, чтобы поставить организатора на сторону народа, отождествить его с неимущими, но этого недостаточно, чтобы наделить его особыми качествами, вызывающими страх и дающими ему средства для установления собственной власти против истеблишмента.
И здесь мы снова видим, что именно сила и страх необходимы для развития веры.
Эта потребность удовлетворяется использованием истеблишментом бренда «опасный», поскольку в этом одном слове истеблишмент показывает свой страх перед организатором, свой страх, что он представляет угрозу его всемогуществу.
И вот организатор получил своё «свидетельство о рождении» и может начинать.
В 1939 году, когда я впервые начал организацию сообщества за старыми чикагскими складами, на месте «Джунглей» Эптона Синклера, я действовал так, что уже через несколько недель мясокомбинаты публично объявили меня «подрывной угрозой».
Принятие «Чикаго Трибьюн» меня в качестве общественного врага закона и порядка, «радикала радикалов», дало мне многолетнее и постоянно возобновляемое свидетельство о крещении в городе Чикаго.
Поколение спустя, в чёрной общине в Саут-Сайде Чикаго, рядом с моей альма-матер, Чикагским университетом, именно яростные личные нападки на меня со стороны университета, дополненные нападками прессы, укрепили мой авторитет в чёрной общине, с некоторым подозрением относящейся к белой коже.
Компания Eastman Kodak и сеть газет Gannett сделали то же самое со мной в Рочестере, штат Нью-Йорк. В обоих чёрных гетто — в Чикаго и в Рочестере — реакция была следующей: «Судя по тому, как жирные коты из белых газет разрывают Алински на части, он должен быть классным парнем!» Я мог с лёгкостью отправиться в Хьюстон, штат Техас, или Окленд, штат Калифорния; в первом случае Ку-клукс-клан появился в аэропорту в полных регалиях с угрозами в адрес моей личной безопасности.
Хьюстонская пресса напечатала обвинения против меня со стороны мэра Хьюстона, а Общество Джона Берча провело массовый пикет.
В Окленде городской совет, опасаясь возможности моего появления в городе, принял широко разрекламированную специальную резолюцию, объявив меня нежелательным гостем в городе. В обоих случаях чернокожие общины получили возможность увидеть, как власть реагирует на это с необычайно сильным страхом и истерией.
Подтверждение своей компетентности — только часть работы на первом этапе организации. Для начала нужны другие свидетельства — свидетельства, которые подготовят к вопросу: «Кто звал вас сюда?» — с ответом: «Вы сами и позвали». Организатор должен быть приглашён значительной частью местного населения, их церквями, уличными организациями, общественными клубами или другими группами.
Сегодня моя известность и истеричная мгновенная реакция властей не только подтверждают мою компетентность, но и гарантируют автоматическое приглашение публики.
Примером может служить приглашение в чёрные гетто в Рочестере.
В 1964 году Рочестер взорвался кровавыми расовыми беспорядками, приведшими к вызову Национальной гвардии, крушению полицейского вертолёта со смертельным исходом и значительными человеческими жертвами и порчей имущества.
После этого город оцепенел от шока.
Город, гордившийся своим достатком, культурой и прогрессивными церквями, был ошеломлён и испытывал чувство вины, узнав о несчастной жизни в гетто и о том, что он ничего не может с этим поделать.