Он приказал ей идти наверх и ждать его указаний и она молча поплелась, чувствуя как в очередной раз растоптали её достоинство. Граф не знал меры, а ей оставалось подчиняться, хотя гордость брала своё и хотелось ответить ему. Она встретилась со Стефанией и та наградила презрительным взглядом, а княгиня что-то сказала вслед, но Полли не слышала, она забилась в свою боль и отчаяние, от мыслей что бессильна перед сей ситуацией.
Полина точно раненый зверь, забилась в комнате в ожидании скорой опасности. Лицо по-прежнему горело от удара, ноги переставали слушаться, она чувствовала будто её бросили на пол и потоптались на ней. Она вспомнила, что не разу не была счастливой в своём браке, точно это не жизнь, а испытание на прочность. Смысл затерялся, она сама где-то потерялась, её уже нет, есть только оболочка, привыкшая к такому обращению. Её разбили на части, рассыпали на кусочки, а она пытается не потерять свою целостность, ведь силы ещё потребуется. Надобно себя собрать, не упуская сути, сдаваться слишком рано.
Быстрыми шагами она подошла к секретеру и с силой потянула ящик на себя. На неё загадочно смотрел тот самый платок, что она получила несколько дней назад и сердце заходило чаще. «Спроси у кухарки, - прогремел его голос.» Полина уже ничего не понимала, но хотела немедля найти Устинью и расспросить. Осознание, что грабитель знает о живущих в доме повергло в ужас, только сейчас она поняла что он ближе чем она думает. «Кто он? Кто? – Шептала она, обмеряя шагами комнату, - откуда он знает, то что не знаю я.»
Головоломка окончательно сводила с ума, но она ждала полуночи, когда все улягутся спать и тогда она пойдёт к Устинье. Полина не могла найти покой и в полумраке, точно призрак металась из стороны в сторону, прислушиваясь к своим беспокойным шагам.
После тяжёлого разговора с отцом, покой не могла найти и Стефания. Он всё спланировал и через седмицу намечалась помолвка с соседом, который на два десятка лет старше её, но по мнению графа выгодная партия для дочери. Он вдовец, к тому же богат, а стало быть после обручения, они будут вести дела совместно и это удвоит их состояние.
Эта задумка приводила девушку в ужас, она пыталась отговорить отца, только тот и слушать не хотел, запрещая той пресекаться с ним. Марья Григорьевна поддерживала брата, отмечая то, как он удачно всё спланировал и всеми силами уговаривала строптивую племянницу. После очередного разговора на эту тему, где граф более запретил говорить на эту тему, он отправил Стефанию в спальню, дабы та и думать забыла о всяких глупостях.
Поднимаясь по широкой мраморной лестнице, девушка не думала сдаваться и подчиняться воле отца, а планировала поговорить с Никитой. Она была уверена он её спасение и он поможет избежать сей участи, поелику то и сам любит её. В этом она не сомневалась и решила дождаться полуночи, дабы все уснули и она спокойно пошла к нему.
Перед зеркалом она любовалась собой, отмечая какая белая и красивая у неё кожа, какие мягкие локоны и улыбнувшись своему отражению, уже не сомневалась, Никита не устоит и захочет обручиться с ней. Она представляла как они покинут поместье и обручатся в первой же церкви, а там отцу придётся смириться с их браком, пути назад не будет. Безрассудство обрадовало её, она засмеялась и принялась кружиться по полу, придерживая шёлковое платье, а оказавшись возле кровати, рухнула на неё, раскинув руки.
В нетерпении часы пробили полночь, дом затих, хозяева отдыхали в своих спальных, а слуги потянулись в людскую. Приоткрыв створку Стефания прошмыгнула в коридор, оглядываясь и прислушиваясь, дабы никто её не увидел. Внизу она спряталась за углом, когда одна из крепостных появилась в гостиной, погасив несколько свечей.
Следуя во флигель Стеша замирала от страха, ей казалось невидимые глаза следят за ней, или кто-то из домашних найдёт её и тогда конец всему. Её посадят под замок и не сбежать ей с Никитой, а судьба - её брак с нелюбимым мужем. Его дверь находилась в конце коридора, в начале располагалась людская, а дальше комната управляющего. Казалась с каждым шагом темнота сгущалась, она и без того уже не чувствовала ног и рук и чем дольше шла, тем тяжелее давался каждый шаг.