Повернув ручку она выглянула за дверь и убедившись что никого нет, осторожно направилась в другой конец. Там находилась спальня графа, она бывала там несколько раз, но уже позабыла когда в последний раз. Сердце безудержно стучало от страха, хотя она и не чужая, но ежели кто заприметит, непременно доложит графу и тогда он забросает её вопросами. На её счастье в связи с помолвкой он менее придирается и не указывает на положение той, хотя сидя за одним столом он бросал неприветливые взгляды, точно твердил, что скоро спокойная жизнь закончится.
Оказавшись внутри Полли осмотрелась. Мрачная комната навевала тоску, она приблизилась к кровати обрамленной балдахином и тяжело вздохнула.
Пробежавшись глазами по серым стенам, она пыталась понять где находится сейф, но не наткнувшись на него подошла к одной из картин. Слегка её отодвинув она ничего не заметила, перебираясь ко второй - ближе к кровати. Под ней оказалось окошко вдавленное в стену и Полли счастливо улыбнулась.
Она осторожно сняла её с гвоздика и поставила на кресло рядом. Дотронувшись рукой за квадратный вырез в стене, Полина сочувственно вздохнула, необходим был ключ дабы проникнуть внутрь. Полли предположила, что ключ вероятно находится в кабинете, но всё же решила осмотреть ящики бюро. Один за другим она открывала их по очереди, внимательно осматривая и на её счастье она обнаружила маленький ключ на цепочке в самом первом и торжественно поднесла к замочной скважине.
Когда раздался щелчок, створка поддалась и Полина смогла беспрепятственно заглянуть во внутрь. Перед ней оказались ассигнации, что лежали аккуратно сложенные друг на друга, она отодвинула их в сторону, дабы осмотреть всё. На глаза попалось письмо и она взяла его в руки, осторожно развернув.
Несколько раз она пробежалась по строкам, дабы понять суть, а когда поняла застыла на месте. «Я не хочу чтобы моя дочь в чём то нуждалась, а поелику эти средства должны обеспечить Лидии безбедное существование на два месяца. И не появляйся в моём доме, я решу все проблемы. P.S Постараюсь найти время и приехать»
«Дочь, - прошептала Полли, - у графа есть внебрачная дочь.» Она подумала, что она не так расшифровала послание и снова принялась читать, а когда осознала что это не игра воображения опустила руки. Теперича она знала, он имеет ещё одного ребёнка, которого содержит и это при том, что тот чтит мораль и считает себя выше всего этого. Полли ухмыльнулась и очнувшись от дум, положила обратно письмо, а заперев сейф быстро отнесла ключ на место.
Она вернулась в комнату и думала больше о его дочери, чем о камне, что искала. Она вспомнила, что не так давно он и княгиня обсуждали это, а она только сейчас осознала что к чему. «Я выведу вас на чистую воду, все узнают чего вы стоите, - шептала Полли, - я найду эту девочку.»
Полина напряженно думала, что управляющий может знать что-нибудь, ведь через него проходят все расходы графа, а стало быть только через него можно это разведать. Она вспомнила, что давно не видела человека в маске и решила, что будет всячески избегать с ним встреч. Он действовать слишком эмоционально на неё, а справится с этим казалось не под силу и со вздохом она посмотрела на серое майское небо. Её цель сейчас отомстить графу, а заодно найти камень, дабы тогда она бы жила не зная бедности, сбежала от него куда глаза глядят .
******************
На второй день после совершенного наказания, Стефания приходила в себя. Она лежала на животе, а раны на спине с осторожностью обрабатывала Устинья. Мария Григорьевна не отходила от девушки, стараясь поддержать и скрасить одиночество, только её взгляд отныне был потухшим. Всё тело болело, даже малейшее движение давалось с трудом и она предпочитала лежать в одном положении. Ничего не приносило радости, она хотела видеть Никиту, но даже тёти боялась сказать о нём, оставалась надежда на Полину, ведь это та всё придумала. Но даже если бы вернуться назад, Стефания не сделала бы иначе, лучше терпеть удары плёткой, чем брак не по любви.
В очередной раз княгиня уговаривала племянницу поесть, а та отказалась, не имея аппетита. Она не на шутку волновалась и была бы воля давно послала бы за эскулапом, но граф запретил и никто не смел ослушиваться хозяина. И приходилось надеяться на отвары и мазь Устиньи, да молитвы Марьи Григорьевны, что неустанно шептала перед иконой в отдалённом флигели. Как не уговаривала она брата простить дочь и принести бедняжку в дом, тот кричал что ноги не будет той, пока он не решит её судьбу.