— О Боже мой! И вы думаете, что я пытался избавиться от вас? — спросил Эдам предельно ласковым топом.
Широкие и близорукие глаза Саманты выдали ее замешательство. Она уставилась на него в полнейшем недоумении, приложила руку к виску и спросила неуверенно:
— А разве не в этом была суть сыгранной вами сцены?
Эдам с силой привлек ее к себе. Его губы разжали ее рот в поцелуе, всколыхнувшем ее чувства. Саманта попыталась не отвечать на поцелуй, но это оказалось безнадежным делом. От прикосновения Эдама она ослабела и затрепетала.
— Я ничего не понимаю, — прошептала Саманта.
— Мне совершенно ясно, что рядом с вами никогда не было ревнивого мужчины, — сказал он печально, глядя на ее слегка разрумянившееся лицо.
— Ревнивого? — ее голос прозвучал растерянно. — Вы ревновали, потому что там была Дженайн с… — И вновь губы Эдама прервали ее слова.
— Дженайн не имеет никакого отношения к этому… к нам, — уточнил он, прикоснувшись губами к ее волосам.
— Я в большом замешательстве, — вздохнула Саманта.
— Думаю, нам следовало бы поговорить раньше, — сказал ей Эдам. Он сел на диван, легко обнял ее и посадил к себе на колени.
Саманта забыла включить обогреватель, и в комнате было довольно прохладно. Она протянула руку за спину Эдама, чтобы завернуться в стеганый плед, и они оказались в теплом коконе.
— Ну, а теперь постарайтесь разъяснить свои слова, — напомнила она.
— Когда я увидел, как музыкант обнимал вас, Саманта, я испытал непреодолимое желание сбить его с ног, — сказал Эдам.
— Брайан просто проявил любезность, — запротестовала Саманта. — Что же касается меня, то я отнюдь не пыталась подцепить мужчину, как это решила Дженайн.
— Я знаю, — сказал Эдам устало. — Но тогда я посмотрел на все это иначе, и моя ревность вызвала гнев по поводу того, как вы вели машину.
— А вела я ее превосходно, — упрямо настаивала Саманта.
Эдам засмеялся и покрепче обнял ее.
— Я подслушал, как вы расхваливали свое умение водить машину. Но почему вы не вернулись к столику вместе с Дженайн?
Саманта вздохнула и стала теребить пуговицы на своей сорочке.
— В дамской комнате у нас состоялся далеко не сердечный разговор. Я избрала оборонительную позицию и ушла.
— Обычно вы справляетесь с Дженайн. Что же произошло на сей раз?
— Да ничего особенного, — ответила она уклончиво.
— А все-таки, скажите мне, Сам, — повелительным тоном попросил он, поднял ее голову за подбородок и в едва мерцающем свете стал изучать черты ее лица.
Она решила ограничиться полуправдой:
— Думаю, что мною овладел комплекс неполноценности. Дженайн воспользовалась этим, а я, боюсь, утратила свойственное мне стремление к компромиссу.
— Дженайн, к сожалению, обладает чрезвычайным самомнением. Что же она все-таки вам сказала? — настаивал он.
Саманта колебалась.
— Скажите, Эдам, судья Гриффин не оказывал на вас нажима, чтобы вы встретились со мной? — Она затаила дыхание в ожидании ответа.
— Вот это и сказала вам Дженайн? — резко спросил он.
Саманта утвердительно кивнула:
— Она сказала, что вечером этого дня видела вас в офисе и подслушала ваш разговор с ее отцом.
— Единственное, что могла услышать Дженайн, так это то, как судья объяснял мне дорогу на ваши курсы и рассказывал о «Гроте». Все остальное — плод ее зловредного воображения. Но скажите честно, неужели вы поверили, что кто-либо — даже судья — мог бы заставить меня сделать нечто против моей воли? — спросил он с раздражением.
Саманта пожала плечами. Эдам с досадой вздохнул.
— Послушайте, я не хочу, чтобы вас тревожили выдумки Дженайн, и не хочу больше беспокоиться из-за ваших прогулок с музыкантами, студентами-юристами или с кем-нибудь еще, — шутливо прорычал он.
— Ну, а что касается вас? — попыталась парировать она. — Как вы целую неделю распоряжались своей свободой в Нью-Йорке?
— Мои коллеги всю неделю упрекали меня за то, что я только работаю и не развлекаюсь, — ухмыльнулся он, а затем серьезно добавил: — Уверяю вас, что с момента встречи с вами я и не помышлял о другой девушке.
Саманта была не в силах проронить ни слова, даже если от этого зависела бы ее жизнь.
Каминные часы пробили дважды, и Эдам с Самантой спустились с небес на землю, осознав, как поздно они засиделись.
— Вам предстоит еще дальний путь, — сказала она, затаив дыхание, и соскользнула с его колен.