Снежана направилась к выходу, не оглядываясь на Мирона. Она сама этого хотела, так почему же слезы потоком текут по щекам? Отчего так хочется забиться в какой-нибудь уголок и плакать, плакать, плакать? Девушка прибавила шаг и буквально выбежала на улицу. Бегом отсюда, куда-нибудь подальше. Отныне она бывшая жена для Мирона. Господи, что же они наделали? Как могли допустить все, что с ними произошло?
Снежана поехала к единственному человеку, который с детства утешал ее, вытирал слезы, выслушивал и никогда не отворачивался. Он всегда был опорой и поддержкой.
Вадим был дома, и заплаканная сестра на пороге изрядно его удивила.
— Снеж? — отступил мужчина и пропустил сестру внутрь. — Проходи в комнату.
Зимин повесил вещи сестры и вскоре уже сидел с ней рядом на диване.
— Рассказывай. — Мрачно сказал мужчина. Если Мирон снова обидел сестру, ему не поздоровится. В последнее время Вадим пересекался с сестрой только в ветеринарной клинике, куда Снежана часто забегала. Но по душам они давно уже не говорили.
Захлебываясь слезами, Снежана поведала брату обо всем. Без утайки и приукрашивания себя. Вадима шокировали откровения сестры, не думал он, что Снежана может столько всего сделать. Но кто он такой, чтобы судить ее? Сам он, быть может, поступил бы еще хуже.
— Иди ко мне. — Мужчина распахнул объятия, и Снежана прижалась к нему, заливая слезами рубашку брата.
Вадим жалел сестру, она ведь любила Мирона, жила только им. Буквально дышала мужем, а Мирон так с ней обошелся! Это бы любого сломало. Она сильно изменилась. Ведь Снежана никогда бы не решилась на адюльтер, с детства она резко отрицательно относилась к изменам. А сейчас сама поступила так…
— Все, я уже в порядке. — Снежана вытерла щеки и криво улыбнулась. — Спасибо, что не осуждаешь меня, Вадь.
— А я разве имею на это право? — Зимин выглядел подавленным. — Это твоя жизнь и я не имею права в нее лезть. Чтобы ты не решила, я всегда поддержу тебя. Это все, что я могу для тебя сделать.
Вадим тяжело выдохнул, видеть сестру несчастной было невыносимо. Если бы все было так просто — взять и помазать любую душевную рану зеленкой, пожалеть, подуть и все пройдет…
— Оставайся сегодня у меня. — Предложил Зимин.
— Спасибо. — Снежана сочла возможным переночевать у брата.
Находиться в своей квартире одной было невыносимо. Снежана и так пугала своими слезами Ричарда, а сегодня ей вообще хотелось выть в голос. Лучше она побудет с братом, глядишь, и желание выть исчезнет без следа. Надо как-то жить дальше.
Мирон очнулся среди ночи в своей кровати.
Как он здесь оказался? Последнее, что он помнил, как вышел из ЗАГСа и направился в первый попавшийся бар. На этом его воспоминания обрывались. Постанывая, Данилов встал и отправился на кухню за водой. Сушняк одолел его.
— И долго ты собираешься пить? — раздался за спиной голос матери.
Мирон испуганно вздрогнул и поперхнулся водой.
— Зачем так пугать? — выразил свое недовольство мужчина.
— Мирон, ты же понимаешь, что это не выход. — Елена Владимировна тяжело опустилась на стул.
— Не выход, но иначе я не могу. — Мирон плюхнулся на диван и прикрыл глаза ладонью. — Нас развели сегодня, мам. — Выдал он.
— Я знаю. — Женщина старалась говорить ровно, но тревога за сына никуда не уходила. Она живет так уже не одну неделю. Какая мать останется безучастной, если ее ребенок страдает. — Ты позвонил нам из бара. Отец поехал и забрал тебя.
— А, вот значит, как я попал домой. — Кивнул Данилов. Этого он совсем не помнил. Совсем допился.
— Мирон, ты же губишь свою жизнь! Опомнись, сынок! — в сердцах воскликнула Данилова.
— Я уже ее загубил. — Равнодушно пожал плечами мужчина.
— Еще нет, — возразила женщина, — но если не остановишься, сопьешься. Алкоголь еще никому не помог решить проблемы.
— Мне все равно. — Мирон казался совершенно равнодушным. Он не видел смысла в этих разговорах.
— А нам с отцом не все равно! Мы не можем видеть, как ты спиваешься. — Елена Владимировна ударила ладонью по столу.
— Проше прощения, что я вас так разочаровал. — Съязвил Данилов.
— Перестань сейчас же в таком тоне говорить с матерью! — в кухне появился Степан Петрович, привлеченный повышенными голосами жены и сына.
— Мам, прости. Я не хотел. — Повинился Мирон.
— Сынок, — Елена Владимировна прикоснулась к руке сына, — после развода жизнь не заканчивается.
— А моя закончилась! — сердито ответил Данилов. — Разве непонятно, что я люблю Снежану?