Наверное, хотят подобраться втихую к подножию гребня, прокрасться вдоль скал к тропе, а там… Короче, без разницы, чего эти злыдни хотят. В любом случае, гасить надо этих «тихушников».
Недолго думая, Смирнов высаживает по кустам весь магазин. И, судя по крикам, даже попадает в кого-то. В ответ оба вражеских пулемёта переносят огонь в его сторону, стараясь зацепить стрелка и прикрыть своих. Однако, поздно. В дело включается Костас. Слева слышны автоматные выстрелы, потом грохочет винтовка, потом снова ПП. Один из немецких МГ неожиданно замолкает. «Ну, Костик! Силён! Неужели пулемётчика завалил?!»
Над склоном появляется дым.
«Это ещё что за фигня? Ни зажигалок, ни тра́ссеров у нас нет…»
В чём дело, становится понятно через пару секунд. Из кустов летит дымовая шашка.
План немцев ясен. Видимо, они собирались пробраться к гребню, поставить дымовую завесу, чтобы прикрыться от снайпера, затем рвануться к тропе, а там снова — завесу, плюс те, которые в центре, начнут…
«Ну что ж? План, в общем и целом, хороший. Вот только не повезло гансикам — мы их заметили…»
Дым стелется над кустарником, стекает по склону. Имеющиеся в наличии шашки фрицы используют для отхода. Ретируются, одним словом. Штабс-капитан провожает их парой очередей вдогонку и вновь начинает снаряжать магазин. Время выиграно, очередная атака отбита. Но теперь, скорее всего, противник пойдёт ва-банк и, задействовав все силы и средства, попробует-таки проломиться к тропе. Прямиком от развалин, не считаясь с потерями. А это означает, что и «дяде» с «племянником» надо перемещаться на основную позицию. Под каменный козырёк. К главному своему козырю. К пулемёту…
Стрельба понемногу стихает. Надолго ли, нет — неизвестно.
Затишье партизаны используют с толком. Перебираются на главный рубеж, пополняют боезапас, готовятся к продолжению схватки. Для устойчивой обороны новая позиция — лучше не придумаешь. Опорный пункт в чистом виде. Две небольшие пещерки по обе стороны от тропы, каждая метров по двадцать длиной. Внутри они похожи на извилистые проходы в песчанике, прикрытые и сзади, и сверху нагромождением каменных глыб. Прямо как Стоунхендж после прямого попадания авиабомбы. По фронту имеются многочисленные амбразуры-проёмы, довольно узкие и потому для фрицев не слишком заметные. Если и влетит в них шальная пуля, то сразу завязнет в относительно «мягких» стенах. И миномётов можно не опасаться, особенно, если калибр слабоват.
Судя по раздающимся снаружи хлопкам, миномёты у гитлеровцев есть. Один или два. Подтянули поближе и принялись методично утюжить скалы, не зная, что там уже никого нет. Однако стараются, работают по площадям, квадратно-гнездовым способом. Ну что ж, пусть стараются, пусть давят невидимых снайперов с автоматчиками. Время сейчас работает против немцев — до сумерек остаётся совсем немного. Солнце почти не проникает в долину, тени на склонах длинные, жара потихоньку спадает, и пот уже не льётся ручьём из-под трофейного кепи…
С вражеской стороны постреливают пулемёты. Правда, не очень активно, исключительно для проформы. Провоцируют, одним словом.
Партизаны на провокации не поддаются. Ждут, когда начнётся атака. Ждут и, в конце концов, дожидаются.
От развалин снова летят дымовые шашки. Ветра практически нет, и, значит, надеяться, что завесу сорвёт, смысла нет. Ружейно-пулемётный огонь усиливается. Разрывы от мин звучат едва ли не отовсюду. Из пелены дыма появляется первый фриц, за ним — второй, третий… «Мать их за ногу! Да сколько ж их там?!»
Немецких десантников не менее двух десятков. Шестеро бросаются в стороны. Укрываются за камнями, пытаются контролировать фланги. Остальные несутся вперёд. Парами, тройками, припадая по очереди к земле, стреляя из карабинов по гребню, надеясь тем самым уменьшить вероятность ответки. Пулемёты на время смолкают — побаиваются зацепить своих. И это хорошо. Серьёзного противодействия с их стороны можно не опасаться.
Смирнов подпускает фрицев метров на сто и лишь затем открывает огонь. Кинжальный. В упор.
Двух немцев, бегущих первыми, как будто срезает невидимой циркулярной пилой — именно с ней можно сейчас сравнить стрекочущий машиненгевер. Трое следующих не успевают понять, что происходит, и тоже попадают под росчерки смертоносной машинки. Остальные, пытаясь спастись, падают кто куда, вжимаются в землю, мечтая стать плоскими, надеясь, что пули их не найдут, а пулемётчик пропустит… Зря надеются. Пуль сегодня хватит на всех.
Лента с патронами заканчивается почти неожиданно. На то, чтобы заправить в приёмник другую, а затем взвести и передвинуть вперёд рукоять заряжания, у чертыхающегося штабс-капитана уходит чуть больше пяти секунд. После чего Смирнов снова «жмёт на гашетку». Точнее, коротко тянет за спусковой крючок, стараясь «растянуть удовольствие», одновременно припоминая, что запасного ствола у них нет, перегреется этот — каюк «циркулярке».