Когда-то, еще в самые первые мои годы в «GTX», может быть, сразу после рождения, они поставили на мне клеймо, как на обычной домашней скотине. С тех самых пор на моей правой лопатке находилась татуировка с логотипом «GTX», с большой стилизованной буквой G и моим проектным номером GTX — F107, как раз прямо под ней грубовато-выведенными буквами. Я всегда наносила повязку на этом месте, чтобы никто не смог заметить. Но каждый раз, когда я меняла ее, воспоминания новой волной давали о себе знать. Один вид клейма был способен причинить мне буквально физическую боль, каждый раз вынуждая непроизвольно злиться.
— Я не смогу защитить тебя, если ты продолжишь что-то от меня скрывать, — произнес отец с глубочайшим неодобрением.
Осуждение в его голосе отдалось болью в желудке. Я ненавидела разочаровывать его, этого человека, который бы рискнул всем ради меня.
— Мне нечего сказать, — я сглотнула, избегая родного взгляда. — Это было просто… ничего.
Отец не ответил, но суровое выражение его лица отчетливо давало понять всю степень недовольства моим обманчивым «ничего».
— Это продлилось недолго, — стараясь реабилитироваться, быстро добавила я.
Недолго, как и любой другой подобный инцидент со времен моего побега из «GTX». Хотя, по большому счёту, это случилось всего раз (тогда я перевернула страницу учебника по английскому языку, не касаясь её) и он был не замечен. Что касается вчерашнего происшествия, мистер Колер сделал объявление, в котором обвинил во всем, вышедший из строя трансформатор. Это объяснение было не далеко от правды, с физической точки зрения, и ученики, как и другие преподаватели, с готовностью его приняли, не задавая лишних вопросов.
— Ты контролировала это? — спросил отец.
На долю секунды я заколебалась, а затем осторожно произнесла:
— Нет.
Взгляд мужчины, тот, который всегда поражал меня своей силой, исчез. Но стоило мне попытаться добавить еще хоть слова, как жесткость в его глазах вернулась. Теперь отец смотрел своим колючим цепким взглядом, словно внутрь меня.
— Ты уверена? — настаивал он.
Видимо, допрос ещё не закончен.
Да, уверена, потому что, будь моя воля, я бы проделала дыру в стене телом Рейчел Джейкобс, а не просто разбила бы лампы. Но так отвечать было нельзя.
— Уверена, — вместо всего этого, тихо сказала я. — И я попробовала повторить все ещё раз, несколько минут спустя, когда была одна. Неудачно.
Технически я была не одна. Не совсем одна. Кроме Дженны и меня в туалете больше никого не было. Нас разделяло не слишком внушительная преграда — дверь кабинки. К тому же Дженна рыдала слишком громко, она не слышала мои просьбы впустить меня. Задвижка на двери была довольно простым механизмом. Я попыталась сосредоточиться. Но в висках, как было в прошлый раз, не пульсировало, а состояние, в котором мне было бы под силу поднять и опустить металлический стержень так и не наступило.
В конце концов, я сдалась и просто постучала. Ариана Такер — часть супер-секретного оружия, демонстрирует чертовски редкую способность, она вежливо стучит в дверь. Иногда я задаюсь вопросом, почему "GTX", даже в моем нынешнем состоянии, так сильно хотят заполучить меня. Ментальные стены, что воздвигались в течение шести лет вокруг моего телекинеза, как меры защиты, были очень эффективными. Независимо от того, как сильно я старалась хотя бы чуть-чуть раздвинуть эти границы, ничего не получалось. Мне удавалось слышать мысли людей, ощущать эмоции, но это всё, на что я была способна.
Куда делись остальные возможности? Неужели мой дар стал пропадать?
Способность манипулировать объектами, не касаясь их, бросать, сгибать, отводить, замедлять, призывать с другого конца комнаты — всё, что когда-то было так легко и просто для меня, как дыхание. Это не казалось волшебным или особенным. Любой человек был бы очень сильно изумлен,
узнав о способности электрических импульсов мозга преобразовываться в зрение. Это то, что я могла делать. Я была зрячей, среди слепых.
К концу моего пребывания в лаборатории я бы перешла на новый уровень, вышла за пределы своих теперешних возможностей. Контроль неодушевленных предметов был лишь началом. При достаточной концентрации, я бы смогла сосредотачиваться на каких-нибудь конкретных мышцах тела и заставить их остановиться. Я была бы хорошей… или плохой, в зависимости от того, как бы вы смотрели на это. Я бы удерживала ваши мышцы в спокойном и не подвижном состоянии, пока не приказала бы вам двигаться.
Не уверена, что кто-то должен иметь такую власть.