— Ты действительно потратила некоторое время, думая об этом, — удивленно сказал я. Она говорила, как профессор.
— Нет ничего плохого в том, чтобы быть наблюдательной, — отрезала она, разгневанный румянец вернулся на ее лицо.
Там было наблюдение и затем, там была клиническая, маниакальная подборка деталей. Но я был достаточно умен, чтобы держать рот на замке.
— Когда мы только вдвоем, когда никто не может подслушать нас, мы можем быть сами собой, не притворяться, — решительно сказала она. — На глазах у других, мы попытаемся изобразить…приятное влечение.
Я приподнял брови, пытаясь не рассмеяться. — Что это означает?
— Близость, немного перешептываний и длинных взглядов. Вероятно, держаться за руки. — Она звучала менее взволнованно. — Но без поцелуев, — резко добавила она.
Я поднял руки от руля, как бы показывая, что я сдаюсь. — Хорошо, без поцелуев. Понял.
Она сделала глубокий вздох, как бы подбадривая себя. — Ты готов?
Нет.
— Конечно, — я заглушил машину и вытащил ключи из замка зажигания.
— Давай договоримся, одни час, максимум, и затем мы вернемся сюда. Согласен? — Она посмотрела на меня с надеждой, и я почувствовал, что она собирается предложить, чтобы мы сверили часы. Или, раз ни одни из нас не носил их, сравнить, по крайней мере, время на мобильных телефонах.
— Да, мэм, — сказал я.
Кто-то, где-то должен поставить ее во главу армии.
Глава 13 (Ариана)
Вечером школа выглядела по-другому. Мягче, края зданий менее тяжелые в лучах заходящего солнца. Это могло быть из-за ярких цветных воздушных шариков, привязанных рядом с самим входом в спортзал, или, может быть, из-за присутствия большого количества счастливых семей — большинство из них с взволнованными детьми на буксире.
Я толчком открыла дверь внедорожника Зейна, стараясь не ударить грузовик, припаркованный рядом с нами, и спустилась вниз, как раз когда Зейн обогнул темный угол в спешке.
Когда он увидел меня, то вздохнул и остановился.
— Я бы…, — он указал на дверь.
Ох. Он имел в виду, что хотел открыть дверь для меня. Традиция, слегка старомодная, но все же общепринятая во время прогулок похожих "на свидание".
Я скривилась. — Прости. Я не подумала об этом. — Было очевидно, что я не ходила на свидания. Способ прорекламировать свою неопытность в этом, Ариана.
— Все в порядке, — Зейн огляделся вокруг, его взгляд проследовал за группой людей, направляющихся к спортзалу. Затем он повернулся ко мне и протянул руку, ладонью вниз, с намеком на вызов в выражении его лица.
Ах. Он понял мое нежелание, прикасаться к нему. Моя ошибка в том, что я так плохо отреагировала, когда вчера он подошел ко мне. Просто… он застал меня врасплох.
Я понимаю, он сделал такой акцент на установке границ во время нашего "свидания", мое лицо покраснело. Это было, как бы продуманно с его стороны. И удивительно. Если бы он был таким, каким я ожидала, он бы не стал беспокоиться.
И он был прав: мне было неприятно, когда люди касались меня, особенно неожиданно и без разрешения. Но я не была уверена, что это правильно — коснуться кого-то. Откровенно говоря, я никогда так не делала, тратя все свое время и энергию на то, чтобы избегать даже обычных легких прикосновений.
Зейн приподнял брови, и, черт возьми, нет, я не собиралась позволить ему выиграть. Я согласилась на это, так что я должна пройти через это.
Дерзко подняв подбородок, я протянула свою руку к его, и он надежно накрыл своими пальцами мои. Его ладонь была теплой и сухой, и я могла почувствовать, как шероховатости — вероятно, мозоли от лакросса — скользили по моей коже, создавая приятное трение.
Он усмехнулся и осторожно потянул меня вперед, чтобы я последовала за ним через зазор между его внедорожником и грузовиком, на стоянку. Зная, что я думала насчет нашей договоренности, я ожидала почувствовать нежелание или холодность в его руках, но он держал мою рука так, будто хотел этого.
Однажды, на ранней стадии учись-быть-более-похожей-на-человека, я прочитала статью, в которой было сказано, что можно многое сказать о людях, по тому, как они держатся за руки. «Ладонь-к-ладони с переплетенными пальцами» указывает на интимные отношения, обычно, вариации романтических отношений. Когда участвую только руки, человек, чья рука сверху стремится руководить или подбодрить. Дети всегда держат свои ладони сверху, когда родители ведут их. Человек, чья ладонь внизу ощущает необходимость защитить, чувствует ответственность за того, кого он ведет.
Я не могла не заметить, что ладонь Зейна была под моей. Он чувствовал себя ответственным за меня, если только немного. Я не знала, что думать об этом. Я, в конце концов, всегда сама защищала себя. Но это было мило.