Хотя, он забыл упомянуть, что я должна буду забирать чужие жизни в процессе. Не то, чтобы мне приходилось отнимать жизнь раньше.
Новые тесты начались, когда мне было шесть. (Всего за месяц или около того, до момента, когда мой отец спасет меня, хотя я не знала об этом, конечно.) И в этот раз, Доктор Джейкобс и санитары не хотели крови или костного мозга, или мозговой ткани — к моему большому облегчению. Вместо этого, эти тесты были скорее задачами. Просто игры, трюки за награду — они обещали потенциальную поездку НАРУЖУ, если я выполню их "чуть лучше обычного".
Первая серия тестов: переместить большой резиновый шар в определенное место комнаты (крайний правый угол, пять футов по воздуху) не касаясь его. Не проблема. Я умело делала почти то же самое сама, сколько себя помнила. Я могла лежать на койке и переместить книгу с полки, через комнату, в мои ждущие руки, просто сфокусировавшись на торце той книги, которую хотела. Левитация. Легко.
Следующая серия: мой любимый санитар — Мара, она разговаривала со мной так, будто я была человеком и улыбалась мне, вместо того, чтобы избегать моего взгляда — вставала с открытым пакетом моих любимых конфет в руке и пластиковой чашкой на полу, напротив нее. Моя задача? Остановить арахисовое M&M, которые Мара кидала, прежде чем они упадут в чашку (или на землю, ее прицел иногда сбивался). И я могла съесть конфеты, которые "спасла". Вкуснятина.
Затем, раз я освоила это, то теперь должна была перенаправить падение конфеты в другие чашки в другом конце комнаты, по команде. И все быстрее и быстрее. Со скоростью выстрела, на самом деле. Для последнего теста, Мара использовала резиновые шарики, и один из них, в самом деле, проделал дыру в дальней стороне чашки, послав пластиковые осколки в воздух. За это я получила целый пакет конфет в тот раз. (Только годы спустя, я поняла чему они тренировали меня. Перенаправление пуль это полезный навык, если у тебя есть необходимость такого рода.)
Однако, третья серия тестов, изменила все. Мара вкатила стеклянную клетку на металлической тележке. В ней, крошечная коричнево-белая мышка, сновала через слой кедровых опилок, бегая между блестящим металлическим колесом в углу и бутылкой воды, висевшей внизу, на другой стороне клетки. Я была очарована. До этого, я никогда не видела животного, любого вида. И, по глупости, я подумала, что у меня появился своего рода компаньон, в моей одинокой комнате, даже если всего лишь на пару дней.
Мои первое задачи с мышкой были просты, безобидны. Используя свой разум, удержать колесо от перемещения, когда мышка пыталась толкать его вперед. Затем, я должна была держать мышь неподвижно, опять же, не прикасаясь к ней.
— С другого конца комнаты, дорогая, — сказал Доктор Джейкобс через интерком.
Преуспев во время предыдущих попыток с поощрением в виде — похода НАРУЖУ, болтающейся передо мной, я даже не раздумывала. Конечно, я могу обездвижить мышь. В задаче были сложности, включавшие: энергию, молекулы, вибрацию атомов, и другие научные аспекты, о которых я не подумала. Это было так просто, что я могла сделать это.
Но я проявила особую заботу, чтобы не навредить Джерри. В моей голове, шестилетнего ребенка, мы были друзьями. (Я назвала его в честь смышленой мышки из мультика; хотя, мой Джерри, к сожалению, не проявлял далеко идущей инициативы или интеллекта своего тески. Но я надеялась.)
Ночью, когда тесты были завершены и все разошлись по домам, я слышала умиротворяющий шум, от возни Джерри через кедровые опилки или вращение его колеса, которые составляли мне компанию. Так же, я разговаривала с ним, шептала, чтобы никто не мог услышать. Он не отвечал или не замечал моего присутствия, но я знала, что, в конце концов, это изменится.
Я научила Джерри доверять мне. Я вытаскивала семечки из подсолнуха, из его еды, прежде чем он мог съесть их, и использовала их, чтобы приманить его ближе, чтобы можно было погладить его.
В любом случаи, моя неделя или около того с Джерри была, вероятно, самой счастливой за все время моего пребывания в лаборатории.
Я должна была знать лучше. Мои занятия должны были навести меня на то, что должно последовать дальше. Ежедневный учебный план включал в себя видео со схемой анатомии мыши. Найти сердце. Понять, как оно работает.
Но я не обращала внимания. До тех пор, пока Доктор Джейкобс не изложил, чего именно он хочет.
— Убей мышь, — сказал мне он, однажды днем через интерком, едва подняв взгляд от пачки бумаг на своей планшетке.
— Что? — я уставилась на него, не понимая. Я посмотрела на Мару, стоявшую рядом с Доктором Джейкобсом в комнате наблюдений, для подтверждения его слов. Но ее глаза расширились от удивления.