– Вижу, ты отдал мое шампанское, – прозвучал голос у него за спиной.
Энтони улыбнулся и протянул нетронутый бокал.
– Нет. Я отдал свое.
Фанни, леди Драммонд, с жеманным видом приняла бокал.
– Слишком юна для тебя, на мой вкус.
– Давняя приятельница, – спокойно ответил Гамильтон. – Младшая сестра друга. Юстон поставил ее в неприятное положение.
– Все лучше и лучше! – воскликнула Фанни. – Теперь ты у нас рыцарь в сверкающих доспехах.
Энтони пожал плечами.
– Это вряд ли.
– Знаешь, милый, я тебя не виню. – Она провела пальцем по его руке. – Это же лучшая партия сезона. Говорят, приданое будет в двести тысяч фунтов.
– Как сплетники ухитряются добывать подобную информацию?
– Постоянно шпионят, надо полагать. Матроны Лондона посрамили бы агентов Фуше.
Фанни прижала веер к губам, внимательно изучая Энтони.
– На какой-то миг я подумала, что ты наметил для себя новую цель.
Гамильтон сжал губы, но ничего не ответил. Чем меньше разговоров на эту тему, тем лучше. Аромат лимонов исчез, сменившись тяжелыми духами леди Драммонд.
– Это так? – настаивала Фанни, решив, что молчание затягивается. Затем придвинулась ближе, и в ее глазах вспыхнуло любопытство. – Боже праведный. Самый лучший любовник Лондона томится по какой-то девице?
Энтони развернулся.
– Она всего лишь девочка, – отрезал он. – Я помню ее практически младенцем, и да, отношусь к ней с нежностью и теплотой. Ты бы поняла, если бы услышала, какой вздор нес Юстон. Я подошел, чтобы скорее заткнуть его, вот и все.
– И все-таки здесь кроется что-то еще, – язвительно заметила Фанни. Энтони раздраженно вздохнул. Она засмеялась и положила ладонь на его руку. – Признайся, ты об этом подумывал. Мисс Риз смогла бы решить все твои проблемы, так ведь? Деньги, связи, респектабельность…
Гамильтон убрал руку.
– Конечно, и все, что для этого требуется, – убедить герцога Эксетера дать свое согласие, преодолеть откровенную неприязнь вдовствующей герцогини, а затем попросить саму леди выбрать меня вместо всех завидных кавалеров. Я не заключаю пари на подобных условиях, Фанни.
Она насмешливо улыбнулась.
– Минуту назад Селия Риз была девочкой, а теперь стала леди. – Энтони посмотрел на нее с нескрываемым раздражением. Фанни придвинулась так близко, что Гамильтон теперь ощущал ее теплое дыхание у себя над ухом. – Я бы не стала винить тебя за попытку, милый, – прошептала она. – Это бы ничуть не изменило наших отношений… кстати, почему бы тебе не заглянуть ко мне сегодня ночью… попозже… мы бы могли продолжить…
– Надо полагать, ты хочешь узнать новости про Корнуолл.
Фанни надула губки, решив, что он сознательно сменил тему, и сказала:
– Знаешь, вряд ли я бы позволила тебе соблазнить меня, если бы знала, что нужна лишь как инвестор для разработки месторождения. – Энтони вскинул бровь. – Ну ладно. – Она многозначительно ему улыбнулась. – Я бы все равно позволила себя соблазнить, но выторговала бы более выгодные условия.
– Мне нравится думать, что мы с тобой всегда будем прекрасно ладить друг с другом. – Он взял ее руку и прижался губами к запястью изнутри.
Выражение лица леди Драммонд смягчилось.
– Пожалуй, да.
Гамильтон улыбнулся, решив поскорее забыть о своих геройствах и все, связанное с Селией Риз. Пусть сама Фанни относится к происходящему легкомысленно, но ему необходим каждый фартинг, который она готова вложить в дело, и уж он-то знает, как сохранить такого инвестора.
Энтони подробно пересказал ей все, что ему сообщил управляющий рудником, – леди Драммонд, в отличие от большинства женщин, на самом деле хотела знать, что происходит с ее деньгами. Она обладала острым деловым умом, и их отношения были крайне взаимовыгодными. Другую особенность этого союза Гамильтон ценил не меньше – Фанни жила в настоящем и не интересовалась прошлым, исключительно его прошлым, что было важно.
Но когда леди Драммонд вернулась в бальный зал, Энтони пришлось признать, что его мысли далеки от нее. Хотя Фанни была почти на пятнадцать лет старше его, она по-прежнему оставалась очень привлекательной женщиной с острым, язвительным умом и великолепным чувством юмора. Она обладала искушенностью и опытом, какими не могла похвастаться ни одна юная леди, и очень нравилась Гамильтону. Ему нравилось и то, что ее деньги помогают осуществить его финансовые проекты. Радовало, что Фанни относится к их прерывистому роману спокойно, без упреков, обвинений и требований. Но от нее не пахло лимонами.