- И что?
- Похоже ему плевать на все, - разочарованно произнес Джон.
- Значит, теперь моя очередь попробовать.
- Да ради бога, Рэнди. Хочешь тратить время, пожалуйста! Можешь ехать хоть сейчас, но ты нужен нам. Мы объединились с южным департаментом и теперь почти сотня копов по всему штату ищет трех пропавших девушек. Пойми, Харрис - псих, может он вообще давно их убил, а над нами просто издевается. Если мы их и найдем, то только сами. Он нам ничего не скажет.
- А что, если они еще живы? Вчера он сказал мне, «их будет девять». Почему тех шестерых он убил сразу, а об этих сказал только мне?
- Поступай, как знаешь. Надеюсь, у тебя получится, - с этими словами Джон встал, одел пиджак, и вышел в коридор.
Рэнди сразу поехал в окружную тюрьму. Харриса привели быстро. Его держали в одиночной камере, под постоянным наблюдением. В этой ситуации нельзя было допустить попыток суицида. Здесь все уже были в курсе происходящего, каждый старался помочь, как может.
- Здравствуйте, детектив, - произнес Харрис и Рэнди показалось, что он увидел подобие улыбки.
- Я полагаю, вы знаете зачем я пришел сюда, - сказал Рэнди.
Харрис кивнул:
- Как я уже говорил, вы здесь детектив. Я не обязан вам подсказывать.
- Вы не боитесь умереть? – Рэнди сам удивился заданному вопросу. Он всегда старался вести допросы максимально профессионально, без лишних эмоций. Но Харрис словно сам выбирал направление их беседы, несмотря на то, что почти всегда молчал. Неудивительно, что Саймон выложил ему все. Харрис производил впечатление спокойного, печального человека. Казалось, он вообще не способен на агрессию или гнев. Если не считать наручников и тюремной робы, в остальном он выглядел совершенно обычным, только очень грустным мужчиной.
- Я не боюсь умереть. Я же прекрасно знал, чем закончится то, что я делал.
- Но можно было и не делать того, что делали вы.
- Я решил сделать мир немного лучше. Может, помочь тем, кто пострадал бы в будущем. И я принимаю все последствия своих решений. Кто-то поступил бы иначе, кто-то и вовсе не стал бы действовать. Я же выбрал этот путь, - интонации Харриса были мягкими и рассудительными.
- Решение чего? – «задавать правильные вопросы».
Харрис минуту смотрел на Рэнди, словно обдумывая последующие слова. Подбирая нужные формулировки, чтобы максимально точно объяснить ему свою точку зрения.
- Я расскажу историю, - наконец сказал он.
- Вашу историю? – сердце у Рэнди забилось быстрее. Он не ошибся. Харрис явно рассказывал ему больше, чем остальным.
- Не мою. Вы, конечно, мне не поверите и наверняка подумаете, что я лгу, рассказывая о себе. Но потом поймете, что речь идет совсем о другом человеке, - Харрис замолчал, а потом заговорил снова. - Я даже скажу вам его имя. Дональд Холл.
Рэнди открыл блокнот и стал записывать:
- Вы не против?
- Пожалуйста, - ответил тот. - Дональд жил здесь, в Сент-Луисе. В 1975 ему было десять. Я не был его соседом, но достаточно хорошо знал о его жизни. Я бы сказал, все дети района знали о нем все. Дональд с детства носил очки. Знаете, такие крупные, с толстыми стеклами и в тяжелой оправе. Он не отличался крепким здоровьем и вообще был типичным неудачником, словно из тупых фильмов про подростков. Удивительно, но все в его жизни играло против него. Даже его имя, как вы наверно уже догадались, тоже было его проблемой. Его мать, Ронда, работала в местном маркете и совсем не интересовалась жизнью сына. Она считала себя отличной матерью. Может, она даже и любила Дональда, но как я думаю, любовью это можно назвать с большой натяжкой. Она словно не замечала, кем был ее сын. Так и хотелось крикнуть ей «Посмотри! Посмотри, ты правда считаешь, что твой сын растет «умным мальчиком»? Правда думаешь, что у него много «друзей», потому что он - душа компании, а не всеобщее посмешище?» – на секунду голос Харриса стал громче, но он тут же овладел собой.
- Над Дональдом не издевались. Его не окунали в унитаз в школе и не подвешивали за трусы только по той причине, что он делал все это сам и довольно охотно. Лишь бы понравиться одноклассникам. Дональду было достаточно сказать, чтобы он съел несколько червяков, которые остальные дети с такой тщательностью собирали после дождя на грязных дорожках, и он с радостью съедал их всех, стараясь быть в компании. Его мать всегда пекла отличное имбирное печенье и конечно оставляла сыну целую тарелку. Дети съедали почти все, что он им с радостью выносил. И знаете, что сделала Ронда, когда вдруг обнаружила, что сын стал есть слишком много печенья? Ничего. Она просто стала печь ему меньше, - Рэнди показалось, что на лице Харриса отразилась злоба.