Парсонс увидел деньги.
Они ждали его.
Затем произошла остановка сердца, дыхание оборвалось, и только тогда мечты о деньгах развеялись в жарком мареве Лос-Анджелеса.
Две минуты давно истекли.
Парсонс и Марченко не уложились в график.
Часть 1
86 дней спустя
1
— Брось, ты далеко не старик. В наше время сорок шесть — это не возраст. Еще вдоволь поживешь для себя.
Холмен не ответил. Он пытался решить, как лучше упаковать вещи. Все его аккуратно сложенное имущество спокойно помещалось на кровати: четыре белые майки, три пары шорт от «Хейнс», четыре пары белых носков, две рубашки с коротким рукавом (бежевая и клетчатая), брюки цвета хаки плюс одежда, в которой его арестовали за ограбление банка десять лет, три месяца и четыре дня назад.
— Макс, ты меня слышишь?
— Мне нужно собрать все это добро. Как думаешь, оставить то, старое? Не представляю, как я влезу в брюки десятилетней давности.
Уолли Фигг, директор Общественного исправительного центра, отчасти напоминавшего пересыльный пункт для федеральных заключенных, приблизился к кровати, чтобы получше разглядеть брюки, о которых шла речь. Он взял их и приложил к Холмену. На узких кремовых брюках все еще сохранились следы, оставшиеся после того, как полиция скрутила Холмена на полу Первого национального банка Калифорнии десять лет и три месяца назад. Рассматривая брюки, Уолли пришел в восхищение.
— Хорошо скроены, приятель. Итальянские?
— От Армани.
Уолли кивнул — ответ произвел на него глубокое впечатление.
— На твоем месте я бы их оставил. Стыдно разбрасываться такими красивыми вещами.
— С тех пор я располнел на четыре дюйма в талии.
Когда-то Холмен жил на широкую ногу. Он угонял машины, грабил грузовики и чистил банки. Быстро пойдя в гору, он, как заправский пылесос, на завтрак втягивал в себя амфетамин, а дозаправлялся бурбоном «Мэйкерс Марк». Он был такой дерганый от наркоты и постоянного похмелья, что о еде как-то не вспоминал. Вес он набрал в тюрьме.
Уолли сложил брюки.
— Я бы их оставил, — заявил он. — Форму ты снова наберешь, а в таких штанах пощеголять всегда приятно.
Холмен бросил брюки Уолли, хотя Уолли и был коротышкой.
— Лучше пусть прошлое останется в прошлом.
Уолли снова с восхищением посмотрел на брюки, затем печально взглянул на Холмена.
— Ты же знаешь, я не могу. Нам запрещено принимать что-либо от бывших клиентов. Могу передать их кому-нибудь из ребят по твоему усмотрению. Гудвиллу, например.
— Тебе виднее.
— Так ты хочешь, чтобы я отдал их кому-то конкретному?
— Мне без разницы.
— О'кей. Я разберусь.
Холмен снова принялся разглядывать свою одежду. Чемоданом ему служил пакет из бакалейного магазина «Альберстон». Строго говоря, Макс Холмен все еще считался заключенным, но пройдет меньше часа — и он на воле. По истечении определенного законом времени тебя не отпускают просто так на все четыре стороны; освобождение от федеральной опеки происходит постепенно. Для начала тебя на полгода определяют в колонию строгого режима, где время от времени устраивают экскурсии во внешний мир: консультации со специалистами по вопросам поведения, дополнительные консультации наркологов, если есть такая необходимость, ну и так далее. Потом тебя переводят в Общественный исправительный центр, где позволяют жить и работать в компании нормальных людей. На последнем этапе Холмен провел три месяца в ОИЦ в Венеции, штат Калифорния, в местечке на самом побережье, зажатом между Санта-Моникой и Мариной-дель-Рей; там он готовился к освобождению. Сегодня Холмену предстояло избавиться от круглосуточной федеральной опеки и перейти под так называемый надзор — после десятилетнего срока он станет свободным человеком.
— Ладно, — сказал Уолли. — Пойду соберу бумаги. Я горжусь тобой, Макс. Это великий день. Правда, я рад за тебя.
Холмен аккуратно сложил одежду в пакет. Благодаря Гейл Манелли, инспектору из Управления тюрем, он договорился насчет комнаты в местном мотеле и работы. Комната стоила шестьдесят долларов в неделю, а за работу должны были платить сто семьдесят два доллара пятьдесят центов чистыми. Великий день.
Уолли хлопнул Холмена по спине.
— Готовься. Жду в офисе. Да, знаешь, что я приготовил для тебя? Ну типа подарка на прощание?