– Вот ты засранец, я из-за тебя две недели слушала выговоры от начальства! – тихая усмешка с облегчением сорвалась с ее губ.
– Отпусти меня! Живо!- прорычал тот, вырываясь из цепкой хватки хрупкой на вид молодой девушки.
– Успокойся, сначала в участок тебя отвезу, а там уж и посмотрим, отпустят тебя или нет.
– Как в участок!? Не надо, пожалуйста! – он повернулся к ней лицом, сдувая пряди волос, которые лезли ему на глаза и лоб. Погода последние два дня была не лучшей: дожди, холодный ветер, вследствие чего весь мусор, находившийся на улице, уносило с помоек в другие районы.
– А вот так. Не нужно было воровать дорогую технику. Ты вообще в курсе, что таким образом задолжал около двух тысяч? – она стянула с него капюшон, посмотрев беглецу в глаза. – У тебя, мой друг, большие проблемы.
Парню на вид было не больше двадцати. На самом деле ей было интересно не то, как он скрывался от полиции две недели, а ради чего он в принципе пошел на такое грязное дело. Лос-Анджелес не так уж и беден, чтобы живущие в нем люди нуждались в кражах ради проживания. А может быть, она просто не знала другую сторону жизни?
– Ради чего все это? – спокойно спросила она.
– Что? – из-за отдышки его голос стал тише.
– Ради чего нужно было красть столько техники? Тебе денег мало?
Виновный сильно покраснел то ли от стыда, то ли от хорошей пробежки. Он опустил взгляд и положил голову на тротуар, провожая глазами ускользающие перед носом пятки прохожих, что заглядывались на девушку в форме и на него.
– У меня бабушка болеет. Денег на лекарства нет, а родственники отказываются помогать. Жадные и бездушные люди.
– Совсем нет никого, кто может помочь?
– Нет. Мои родители погибли давным-давно, а нормальных родственников как не было, так и нет.
Бауэр тяжело вздохнула, достав рацию. В голове уже были всевозможные исходы, поджидающие этого бедного парня. Зажав одним пальцем кнопку, она потрепала воришку по волосам.
– Нарушитель пойман. Крал для продажи, как и думала.
– Отличная работа, Бауэр. Можешь же, когда хочешь, – похвалил начальник. – Вези его в отдел, дальше с ним разберутся.
Разжав пальцы, Бауэр убрала рацию обратно в карман, посмотрев в уставшие глаза беглеца. Она помогла ему подняться на ноги, увидев стертые в кровь колени. Он так сильно хотел убежать, что не жалел себя ради благой цели. Но настолько ли благой она была, если это прямое правонарушение?
– Что со мной теперь будет? – тихо спросил он.
– Решать не мне.
– Вы же из полиции. Какую статью мне припишут?
Ее пальцы легонько сжимали костлявый на ощупь локоть. Приспустив очки, она посмотрела в серые глаза, покраснение в которых до этого не замечала. Бауэр работала в полиции, но дела с серьезными преступлениями ей не доверяли, хоть и в отделе подчиненной у Эндрю – начальника – была уже как без месяца год. Через такие крошечные преступления, за которые дают чаще всего штрафы, но в редких случаях дают и срок до пятнадцати лет в зависимости от размера кражи и вида его хищения, девушка добивалась авторитета у всего отдела. Она очень хотела, чтобы заметили ее потенциал и допустили к уголовным правонарушениям. Серьезным делам, которые требуют расследования убийств, а не ловли жалких воришек или бездомных.
– Поехали, герой, ты уже много чего натворил.
Парень молча отвернулся, поведя плечом. Бауэр подняла черный пакет, который тот обронил, и повела его к рабочей машине. Посадив нарушителя, девушка кинула пакет на заднее сиденье. Солнцезащитные очки полетели в бардачок, а звук мотора в машине завопил. Автомобиль был припаркован недалеко от того места, куда чаще всего убегал вор в привычной для глаз серой толстовке. Скорее всего, где-то здесь он и жил.
***
Уже в участке с ним разбирался старший следователь, который забрал его в свой кабинет. Бауэр прижалась спиной к стене, посмотрев в окно. Почему-то ей стало жаль этого парня, но здесь сделать она ничего не могла. Незнание закона не освобождает от ответственности. Потерев ладони, она тяжело вздохнула и осмотрелась. Неподалеку были слышны голоса, приближающиеся к ней по коридору, где подчиненная уже поджидала своего начальника. Услышав знакомый голос, она оторвалась от стены и выпрямилась. Только ее губы приоткрылись, чтобы что-то сказать, как брови поднялись наверх, а глаза округлились.