Злата ощущала своими ягодицами его набухший член и непроизвольно потерлась о него. Мужчина застонал и укусил ее за шею, после чего смачно зализал место укуса, опускаясь все ниже к ее груди.
— Гордей… — простонала она, но остановить его не решилась, уж очень приятными были ощущения.
— Что? — прохрипел он, резким движением поворачивая девушку на сто восемьдесят градусов.
Ее волосы врезались в его лицо и упали ей на грудь. Гордей очень аккуратно убрал их в сторону, открывая вид на налитую до краев женскую грудь.
— Неужели ты думала, что, одевая такое платье, я буду просто смотреть на тебя со стороны? — Злата пожала плечами. — Очень глупо, девочка.
Почти не прилагая каких-либо усилий, Гордей посадил ее на твердую поверхность, чудом не свалив на пол вазочку с ароматическими палочками и горку с остальными скрученными полотенцами. Силой развел ее ноги в стороны и встал между ними, притягивая к себе как можно ближе, чтобы она могла ощутить своей промежностью его стояк. Чтобы поняла, что ему очень не просто сейчас себя сдерживать. Ширинка на его джинсах совсем скоро помашет ему ручкой и ко всем чертям расстегнется, явив миру его достоинство, но сейчас было не до этого.
Злата первая набросилась на мужчину, показывая тому, насколько она устала себя сдерживать. Уже не было сил строить из себя благородную девицу и смущаться от любого его прикосновения. Она хотела уже, наконец, почувствовать, за что же все женщины так любили секс и поклонялись ему.
Из-за того, как бляха ремня упиралась время от времени в половые губы даже через тонкую ткань трусиков, девушка стонала и только прижималась к ней сильнее, обостряя ощущения. Виляла бедрами и прижимала к себе мужчину ножками еще ближе, чтобы он мог правильно понять ее призыв. Она почувствовала, как он с силой сжал ее ягодицы, сминая, словно пекарь пышное тесто. Мужчина задрал подол платья, чтобы пробраться Злате под трусики, но она его остановила.
— Стой, — умоляла она, пытаясь отдышаться. — Вдруг кто-то зайдет?
— Я закрыл дверь на ключ, — заверил ее мужчина, снова целуя.
— Точно? — она сомневалась и боялась, что кто-то застукает их за пикантным делом, после чего внесет в черный список как любителей заняться непотребством в публичном месте.
— На все сто! — рыкнул он и снова прильнул к ее губам.
Он кусал их, чтобы затем пройтись по ним языком, лаская, сминал и терзал до тех пор, пока у обоих не заканчивался воздух в легких. Одна лямка ее платья уже упала, что и привлекло взгляд мужчины, поэтому он решил на этом не останавливаться и опустил вторую. Теперь верх платья Златы болтался где-то на уровне талии, открывая для Гордея самые прекрасные виды, которые она тут же решила прикрыть, но мужчина ее остановил. Силой развел руки в сторону, сцепил их за ее спиной и от самого пупка до расщелины между грудей провел носом, вдыхая приятный аромат, который вскружит голову любому.
— Ах! — не смогла сдержать стон наслаждения Злата, откидывая назад голову.
Все так же удерживая руки девушки за спиной, своей свободной мужчина стал медленно проводить по шелковистой коже. Сначала он прошелся по узкой талии, а затем добрался и до груди, что так отчаянно требовала его внимания. Злата словно чувствовала себя марионеткой в опытных руках кукловода и согласилась бы сделать что угодно, лишь бы не прекращать эту сладкую пытку. Она даже подумать не могла, что когда-нибудь превратится в ту, что будет млеть от подобных ласк. Она чувствовала себя распущенной девкой, готовой сейчас пойти на что угодно ради Гордея. Раньше она таких девушек не любила и не понимала. Как можно переспать с мужчиной в туалете клуба или ресторана, когда кругом столько людей и в любой миг они могут быть пойманы на самом горячем?
Но теперь она их очень даже хорошо понимала.
Когда Гордей втянул в свой рот ее набухший сосок, она снова не смогла сдержать стон удовольствия, но на этот раз он был гораздо громче, чем предыдущий. Она уже не боялась, что их может кто-то услышать и выставить вон из заведения. Ей было откровенно плевать на всех и все. Пусть посчитают ее девушкой легкого поведения, ей до лампочки, ведь они сейчас не на ее месте и это не они испытывают агонию внутри своего тела.